Он был красив, как сто чертей, Любил животных и детей, Имел любовниц всех мастей И был со всеми мил… Да полно! Так ли уж права Жестокая молва, Швырнув в ответ ему слова: «Он Пушкина убил!..» Он навсегда покинул свет, И табаком засыпал след И даже плащ сменил на плед, Чтоб мир о нём забыл. Но где б он ни был тут и там – При нём стихал ребячий гам, и дети спрашивали мам: «Он Пушкина убил?» Как говорится, всё течёт, любая память есть почёт, и потому на кой нам чёрт Гадать, каким он был?.. Да нам плевать, каким он был, Какую музыку любил, Какого сорта кофий пил… Он Пушкина убил! Леонид Филатов #МосковскиеЗаписки
Рина Зелёная о преимуществах ленинградских извозчиков перед московскими: «Были у меня деньги или нет — все равно я со спектакля ехала на извозчике. Это вам не таратайка московского извозчика (см. старые открытки: высокая ступенька, дурацкие козлы, где сидит извозчик, а за ним продавленное сиденье, кривое или драное). А тут! Широкая коляска, кучер, как царь, сидит на троне. А сиденье и спинка за вами кожаные, стеганые, с пуговками, как на английской мебели. Подножка широкая, низкая, ступить ногой удобно. Сядешь и едешь, как барыня. Мимо тебя идут дома, один краше другого. Слева бесконечные колонны Казанского собора. А там мимо арки Генерального штаба поворачиваешь на Морскую и по ней мимо все
Рассказывает Матвей Гейзер, автор книги «Зиновий Гердт»: «Однажды в разговоре со мной по телефону — это был хороший майский день 1993 года — Гердт, пребывавший в отличном настроении, сказал: «Матвей Моисеевич, запишите слова, которые я вам сейчас скажу. Я не во всем с ними согласен, но выдаю их за свои, хотя принадлежат они кому-то из наших себежских мудрецов: «Что бы ни случилось, человек должен продолжать жить. Если нет других поводов, то хотя бы из любопытства». *** Борис Рагинский
Я прошу, хоть ненадолго, грусть моя, ты покинь меня. облаком, сизым облаком, ты полети к родному дому, отсюда к родному дому. Берег мой, покажись вдали краешком, тонкой линией. Берег мой, берег ласковый, ах, до тебя, родной, доплыть бы, доплыть бы хотя б когда-нибудь. Где-то далеко, где-то далеко идут грибные дожди. Прямо у реки, в маленьком саду, созрели вишни, склонясь до земли. Где-то далеко, в памяти моей, сейчас, как в детстве, тепло, хоть память укрыта такими большими снегами. Ты, гроза, напои меня, допьяна, да не до смерти. Вот опять, как в последний раз, я всё гляжу куда-то в небо, как будто ищу ответа... Я прошу, хоть, не надолго, Грусть моя, ты покинь меня. Облаком, сизым облаком Т