Две свечи целовались и таяли, Как любовники в грешной ночи. И порхали тени их стаями На полотнах телесной парчи. Золотистыми нитями тонкими, Чувства страстью пронзали сердца. Зря пугала судьба их потёмками - Отдавались любви до конца. Две свечи целовались и таяли, От счастливейших, огненных слёз. И порхали тени их стаями В грешном омуте сладостных грёз. И пускай души нынче огарками - Не жалеют ни чуть, ни о чём... Друг для друга были подарками, Самым ярким в жизни лучом! Натали Самоний.
Шумно в плюшевом партере, реют алые кулисы, Сладко дышит кафетерий в нарумяненные лица. Автор вежлив, будто маклер — он у зрителей на мушке В ожидании спектакля под названием «Ловушка». У наездников фиакров зрелищ блажь — по твёрдым ценам, И в кольце амфитеатра на манеж похожа сцена. Там, гирляндами расцвечен, балаганчик-табакерка, В канделябрах меркнут свечи, сыплют кукольные клерки Разноцветные стекляшки... Где тут — люди? Где тут — куклы? Карабас даёт отмашку и в кулак смеётся пухлый. В париках и птичьих масках куклы в ярком круге света Начинают пьесу-сказку танцем злых марионеток. Нарастает эйфория, кружит вихрем по спирали, Игры рушит ролевые — жизни хрупкие стирая. П
Вот и уехала. Была — и нет. Как просто все, но как невыразимо! Ты понимаешь ли, как ты любима, Какой в душе остался жгучий след? Переворачивается душа: Еще вчера — вчера! — мы были двое, И вот — один! Отчаянье такое, Что стыну весь, не мысля, не дыша. Мы все переживали здесь вдвоем: Природу, страсть и чаянья, и грезы. «Ты помнишь, как сливались наши слезы?» — Спрошу тебя твоим же мне стихом. Ты из своей весны шестнадцать дней Мне радостно и щедро подарила. Ты в эти дни так бережно любила… Я женщины еще не знал нежней!