Татьяна Евграфова(Мышева)

Ночью 29 июня 1174 года в дверь спальни великого князя киевского Андрея Боголюбского постучали. Стучавший назвался Прокопием - так звали слугу князя. Но голос был не его. Князь сразу понял, что сейчас произойдет, и бросился за своим мечом. Однако меча на месте не оказалось - его заранее убрал ключник Амбал, который тоже участвовал в заговоре. Под тяжелыми ударами дверь вылетела и на князя сразу бросились двое убийц. Андрей Боголюбский был крепким и сильным, несмотря на свои 63 года (антропологи позже будут утверждать, что по физическим параметрам он лет выглядел на десять моложе). Но за первыми двумя нападающими подтянулись остальные заговорщики. В одиночку против всех не выстоял бы даже богатырь. "И ворвались двое убийц, и набросились на него, и князь швырнул одного под себя, а другие, решив, что повержен князь, впотьмах поразили своего; но после, разглядев князя, схватились с ним, ибо он был силен. И рубили его мечами и саблями, и раны копьем ему нанесли..." Это цитата из "Повести об

Мы для вас раскопали любопытную историю, которую 600 лет назад безвестный новгородец написал на бересте. Вернее, раскопали не мы, конечно, а уважаемые археологи, работавшие на Славенском раскопе в Новгороде Великом. Береста относится примерно к 1430 - 1450 гг., как указывает стратиграфия. Но если сопоставить события, описанные в ней с летописями, то можно вычислить совершенно конкретную дату. Грамота интересна, кстати, тем, что она была именно написана чернилами, а не нацарапана писалом. Достаточно редкий случай. К сожалению, в левой части часть текста размылась. Но и оставшегося хватило, чтобы перед нами предстала весьма драматичная картина. В переводе на современный русский язык там сказано следующее: Я должен сказать только вот что. Напали разбоем на двор Михалицы, на новый двор его сына Иванка, — а [это были] Жигаля с сыном Офоноском, Игнатко Симуев с братом Макхимком, Василь Вечерко, Грихно, Василько и Климентейко Стехновы, Мартын Татая (?), Храп, Селюев крестник, — да двор разгра