манул камышовый

Да, был такой полководец в военной истории России, не проигравший ни одного сражения, и это был не великий генералиссимус Александр Васильевич Суворов. О последнем хорошо известно, его имя всегда на слуху благодаря большим победам "не числом, а умением". Но именно также воевал и этот полководец задолго до великого Суворова - во времена Ивана III, Великого князя Московского и Владимирского, государя всея Руси. Образ этого полководца даже запечатлен на памятнике "Тысячелетие России". Это был воевода, наместник и боярин, один из самых выдающихся военачальников Великого князя Ивана III Даниил Дмитриевич Холмский. Его отец владел одним из тверских уделов - Холмским княжеством, родовым местом был старинный город Красный Холм. Год рождения Даниила Холмского точно неизвестен, но самое вероятное, что родился он не позднее 1440 года. Стать во главе Холмского княжества Даниил вряд ли мог - у него было три старших брата, преимущество которых в этом вопросе было очевидно. А про главу тверског

У меня в кабинете есть банка из-под кофе. Обычная, стеклянная, с крышкой. Там лежит мелочь — сдача, которую кто-то забыл, и монеты, которые выпали из кармана халата после смены. Я её называю «фонд непредвиденных кошек». Потому что именно на эту мелочь чаще всего и хватает — на перчатки, на шприц, на «давайте я просто покажу, где у него болит, бесплатно, не переживайте». Так вот. В тот день в мой «фонд» попытались сделать взнос… котом. В клинику пришли двое: парень по имени Дима и женщина постарше, наверное мама или тёща — Галина Николаевна. А между ними, в переноске, сидел кот с лицом человека, который ничего не подписывал и вообще тут случайно. Кота звали Сева. Серый, плотный, с очень честными жёлтыми глазами — такими, которые не умеют притворяться. И если Сева на вас смотрит, вы начинаете вспоминать все свои грехи: от «не вынес мусор» до «поставил чайник и забыл». — Доктор, — сказал Дима, — мы не про то, что он мелочь приносит. Мы про… ну… уши. Он уши чешет. Но мелочь — это тоже… стр

Одесский дворик. Идёт обмыв фактуры проходящей мимо мадам: - Исаак Аркадьевич! А шо вы скажете за Песю Розенблюм! Не вышла она ещё замуж? - Ну не так чтоб да! А вы шо, имеете виды? - Да шо вы Исаак Аркадьевич! Побойтесь Бога! Оно мне надо такое счастье? Её так много, что это что-то страшное! К тому же это не женщина, а сплошное минное поле! Не знаешь где подорвёт! Тока и прелесть, шо в этой интриге! - Увы Миша! Шо да, то да! Ну а шо вы скажете вообще за Песю? Как вам эта мадам, в мужском смысле? - А шо вам таки сказать, Исаак Аркадьевич? Талия конечно есть, но где мне взять стока рук, щёб объять такое счастье? А за фасад вроде ничего! - А шо скажете за фурнитуру? - А шо сказать? Эти брови шестого размера, всё время делают меня краснеть, из-за них же не видно глаз! Но вся эта фурнитура меркнет перед перед фамилией Розенблюм! Это вам не тут! - Ой, Миша! Одно слово шо фамилия, а в остальном – мама дорогая! Вроде у мадам голова на месте, но ходят слухи шо у неё тухес берёт верх над други