"Христос Воскрес!", - поют во храме;
Но грустно мне... душа молчит:
Мир полон кровью и слезами,
И этот гимн пред алтарями
Так оскорбительно звучит.
Когда б Он был меж нас и видел,
Чего достиг наш славный век,
Как брата брат возненавидел,
Как опозорен человек,
И если б здесь, в блестящем храме
"Христос воскрес" Он услыхал,
Какими б горькими слезами
Перед толпой Он зарыдал!
Пусть на земле не будет, братья,
Ни властелинов, ни рабов,
Умолкнут стоны и проклятья,
И стук мечей, и звон оков, -
И лишь тогда, как гимн свободы,
Пусть загремит: "Христос воскрес!"
И нам ответят все народы:
"Христос воистину воскрес!"
Дмитрий Мережковский, 1887 год.
Моль пожилая с видом мрачным Жевала шарф неаппетитный - Он был колючий и невзрачный И, как назло, совсем не сытный. Ей было горько и обидно – Муж не купил хозяйке шубу. И моль, в годах весьма солидных, Об жёсткий шарф ломала зубы. А так хотелось угоститься Ей мягкой, вкусной чернобуркой, Нежнейшей норкой насладиться, Песцовой шёлковою шкуркой. Да хоть каракулем почавкать, Не говоря уж о мутоне! Ведь так недолго и зачахнуть При этом скудном рационе! И моль, кляня скупых людишек, А также мех ненатуральный, Решила сгрызть вещей излишек В шкафу у парочки скандальной. Пока супруг скакал козлёнком, Спасаясь от ударов скалки, Моль изжевала две дублёнки И шарф, невкусный, как мочалка. Три шапк
О НЕСПЕШНОСТИ
Мы потеряли нечто такое... Я бы назвала это неспешностью. Вот прялка, например, попробуйте на ней поторопиться. Нет, на ней вы можете только замедлиться. Бельё - сколько терпения и мастерства было в этом слове. А ведь было в каждом доме. Накрахмаленное, подсиненное, пахнущее ветром и солнцем. Я помню этот запах белья в детстве. После каждой бани менялось всё - хрустящее постельное и ночнушка в пол. А волосы пахли ромашкой. И всё успевалось. Как?
Половики ткались, рубахи вышивались, печки топились. А знаете что ещё удивительно? Почему-то ни у кого не болели животы от обжорства пирожками, варениками и булочками. Писались бумажные письма. Я ещё успела застать это время и помн
Мы все пройдём через распятье,
Нам всем его не избежать.
Когда расторгнутся объятья
И потеряет сына мать.
Когда возлюбленных утратим,
Когда придёт разлуки час.
Мы все пройдём через распятье,
Оно – для каждого из нас.
Не только мать Его, но все мы
Поймём, что значит пустота,
Когда, как тяжкий камень, немы,
Замрём внезапно у креста.
Пройдут три дня, иль три мгновенья, -
Считай, кому не надоест, -
Лишь тот узнает воскресенье,
Кто вынес неподъёмный крест.
На муку ада нет ответа,
На крик Христа ответа нет.
Но тот, кто смог остаться Светом,
Пройдя сквозь ад, - всему ответ.
Всему ответ – огонь священный,
Что в глубине глубин воскрес,
Наперекор природе тленной,
Отчаянью в противовес.
ЗИНАИДА М
Писатель Джек Лондон покончил с собой. По другим сведениям, он умер от передозировки наркотика, но, собственно говоря, это почти одно и то же – под конец жизни ( а было ему всего 39 лет) он страдал от жесточайших депрессий, много пил и потерял интерес ко всему окружающему…
А ведь был он, что называется, мачо, настоящий мужчина: и в «золотой лихорадке» участвовал, и военным корреспондентом работал; смелый, отважный человек, самый высокооплачиваемый писатель в свои времена. Каждый день он писал тысячу слов, его романы и рассказы расходились огромными тиражами, по всему миру у него были миллионы поклонников. Довели его до смерти, как это ни банально, так называемые друзья. Помните, в школе,