Александр Сергеевич

Вот помните, в школе нас заставляли учить Некрасова? Стоишь у доски, бубнишь про «вижу один островок небольшой», а в голове только одна мысль: скорее бы сесть. И нам тогда казалось, что это такая героическая баллада. Добрый дедушка, бедные зверушки, спасение на воде. Всё чинно и благородно. А сейчас я смотрю на карикатуры про Мазая и понимаю: художники-то зрят в корень. Никакой это не пафосный подвиг. Это история про то, как один сердобольный мужик вляпался в проблемы по собственной инициативе. Вот представьте ситуацию в реальности. Весна, сырость, холодина. Вы плывете в лодке. И вокруг вас — три десятка мокрых, пахнущих псиной (или чем там пахнут мокрые зайцы?) зверей, которые дрожат, толкаются и норовят перевернуть ваше утлое суденышко. Глядя на рисунки, я часто вижу в лице Мазая не умиление, а такую… глубокую житейскую обреченность. Знаете, как у водителя маршрутки в час пик, когда в салон набилось народу больше, чем по паспорту положено, а ему еще кричат: «Задняя площадка, перед