Тихо летят паутинные нити. Солнце горит на оконном стекле. Что–то я делал не так; извините: жил я впервые на этой земле. Я ее только теперь ощущаю. К ней припадаю. И ею клянусь... И по–другому прожить обещаю. Если вернусь... Но ведь я не вернусь. Роберт Рождественский
Ты меня в поход не зови, - мы и так по пояс в крови! Над Россией сквозь годы-века шли кровавые облака. Умывалися кровью мы, причащалися кровью мы. Воздвигали мы на крови гнезда ненависти и любви. На крови посреди земли тюрьмы строили и Кремли. Рекам крови потерян счет... А она все течет и течет. Роберт Рождественский
РАБ, КОТОРЫЙ СТАЛ ЦАРЁМ «От трёх трясётся земля, четырёх она не может носить: раба, когда он делается царём, глупого, когда он досыта ест хлеб, позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей». Книга притчей Соломоновых, гл. 30, стихи 21-23 Три вещи в дрожь приводят нас, Четвёртой — не снести. В великой Kниге сам Агур Их список поместил. Все четверо — проклятье нам, Но всё же в списке том Агур поставил раньше всех Раба, что стал царём. Коль шлюха выйдет замуж, то Родит, и грех забыт. Дурак нажрётся и заснёт, Пока он спит — молчит. Служанка стала госпожой, Так не ходи к ней в дом! Но нет спасенья от раба, Который стал царём! Он в
Как живешь ты, великая Родина Страха? Сколько раз ты на страхе возрождалась из праха!.. Мы учились бояться еще до рожденья. Страх державный выращивался, как растенье. И крутые овчарки от ветра шалели, охраняя Колымские оранжереи... И лежала Сибирь, как вселенская плаха, и дрожала земля от всеобщего страха. Мы о нем даже в собственных мыслях молчали, и таскали его, будто горб, за плечами. Был он в наших мечтах и надеждах далеких. В доме вместо тепла. Вместо воздуха – в легких! Он хозяином был. Он жирел, сатанея... Страшно то, что без страха мне гораздо страшнее. Роберт Рождественский