ПАМЯТКА МИГРАНТУ.
Ты "ПРОСРАВ" свою страну пришёл в мою, пришёл в наш дом, в Россию, и попросил у нас работу чтобы твоя семья не умерла с голоду. Ты сказал - что тебе нечем кормить своих жён, и дети твои голодают.
Мы тебе позволили работать в своей стране и зарабатывать деньги. Мы позволили тебе пересылать заработанное в свою страну обедняя тем самым Россию. Ибо деньги выведенные тобой из России работают на экономику твоей нищей страны, а не вкладываются в экономику нашей страны.
Мы пошли на этот шаг из жалости к тебе и твоей голодной семье, желая помочь тебе.
Но ты пришёл к нам без уважения к нашим обычаям и традициям, ты пришёл к нам держа камень за пазухой.
Ты отказываешься с
Возраст - это свобода.
Парк. Утро. Пробежка. Вдруг меня обгоняет девица. Любуюсь на ее круглую задницу, думаю: «Обгоню, посмотрю, кто такая!». Девице оказывается больше 50. Несется, как шустрая козочка.
Ресторан. Вечер. Читаю меню. Вдруг в мой «кадр» попадают женские ноги: облегающие джинсы, тяжелые зеленые «мартензы». Что за модная красотка? Поднимаю глаза. Красотке лет 60.
В России такого никогда не было. После пятидесяти вечная женская участь – пирожки, внуки, вязание, тихое угасание под радио «Маяк». И слово «бабушка» как приговор. Сиди, тетка, не рыпайся. Твой век миновал, глазей в окошко на молодых, корми голубей, молча плачь в свою авоську.
И вдруг они как выскочат, как выпрыгнут!
ФРАНЦУЗСКАЯ КУХНЯ Сидел я как-то, жрал шашлык и размышлял о всяком. И вдруг сообразил: хваленая французская кухня — это кухня голода и отчаяния. Лягушачьи лапки, улитки, мидии, заплесневелый или высохший сыр, луковый суп, артишоки... это все предел голода, когда жрется всё, что можно разжевать, далее пойдут кожаные ремни. Кухня реальной нищеты, которую завернули в красивую оболочку якобы "изысканности" маркетологи. Целое поколение выросло в дискурсе: "это вы там Остались и пьёте водку - а я Достиг и пью вискачок не ниже 12-ти лет". И тут такой облом. Руккола, понимаешь, краснодарская. Да ради этого ли люди-то жили, вписывались в темки и встраивались в схемки, прогрызали путь к светлому б
В лагере зэки кухонным ножом вырезали для нее на нарах фортепианную клавиатуру. Она родилась в Париже. Отец — француз, известный математик, профессор Сорбонны. Мать — испанка, филолог. Ее воспитанием занимались мать и четыре гувернантки. Англичанка, которую она не любила за высокие требования по гимнастике. Немка учила немецкому языку, и потом Вера любила читать по-немецки. Француженка преподавала хорошие манеры, светские привычки. И еще была гувернантка, ответственная за ее наряды. С четырех лет Веру обучали музыке. Педагогом был великий французский пианист Альфред Корто. В четырнадцать она играет с самым знаменитым в мире оркестром под управлением Артуро Тосканини. От ее исполнения Бетх