Сергей Углев

Тишина здесь была не просто отсутствием звука — она лежала вокруг плотным пластом, как тяжёлое сукно. Казалось, к ней можно приложить ладонь и почувствовать холодную, упругую гладь. И если где-то вдруг шевельнётся ветер, он звучал слишком громко, почти дерзко, будто кто-то позволил себе лишнее и нарушил давно заведённый порядок. Село называлось Тихоново, и имя подходило ему так, как подходит старая рубаха к плечам. Оно словно спряталось от мира — не просто стояло далеко, а укрылось, как прячутся те, кто не хочет, чтобы их нашли. К Тихонову вела одна-единственная дорога — узкая, вытертая, как нитка на старом половике. Весной она превращалась в вязкое, тянущееся месиво. Зимой же тропа исчезала под сугробами, и тогда казалось, что дороги не было вовсе. Граница у деревни была резкая: последние дворы, покосившиеся заборы, низкие крыши — и сразу лес. Не постепенно, а как резко как стена. Лес стоял крепкий, дремучий, молчаливый, тянущийся до горизонта тёмной стеной. И от него шло такое чу