Иногда я слышал такое, от чего волосы вставали дыбом. Но была одна история, которая прямо-таки прополоскала меня. Не помню, как его звали, с виду — серьёзный: щеголевато одет, дорогой портфель, чаще всего именно такие сходят с ума. Подсел ко мне: «Я вижу, ты хороший парень, давай выпьем». /почему пьяниц часто называют «хорошими парнями», ума не приложу Рюмка за рюмкой, и скоро я стал обладателем целого собрания сочинений его жизни. Он говорил о том, что он на плаву, что жена беременна, желанный контракт подписан, а с понедельника он вступает в должность, о которой мечтал последние десять лет. «Я взлетаю», — сказал мне тогда этот человек. Да, именно так: я взлетаю... И тут он схватил ещё о
В 1778 году во Франции высокая смертность детей во время родов побудила Анжелику Маргариту Ле Бурсье дю Кудрей, сострадательную женщину, принять меры. Она посвятила себя обучению обедневших сельских акушерок, создав тренажер для обучения родам с моделью женского тела и различными инструментами, такими как новорожденные, плоды и близнецы. В течение 25 лет Анжелика много путешествовала по Франции, обучая бесчисленное количество женщин и учеников, которые, в свою очередь, передавали ей свои знания. Примечательно, что она также обучала врачей и хирургов, революционизируя методы ухода за женщинами во время родов. Благодаря своим усилиям она оказала влияние примерно на 30 000 человек, оставив неиз
«Выражаю возмущение поведением Миронова и Гавриловой, которая проводила в его номере ночи напролёт»
*
В заголовке — слова из письма, адресованного Ларисе Голубкиной, жене знаменитого актёра Андрея Миронова. Оно было отправлено кем-то из персонала гостиницы в Новосибирске. Что там произошло? О тайном романе актёра рассказала актриса Театра сатиры Людмила Гаврилова.
— Люся, почему Вы меня ненавидите? Что я Вам такого сделал? — Миронов улыбался своей фирменной лукавой улыбкой.
— С чего Вы взяли, что ненавижу? Отношусь ровно, по-дружески, — ответила Гаврилова.
— Ну отчего же только по-дружески? — Андрей взял Людмилу за локоток и перешёл на интимный шёпот.
— На улице уже темно, Серёжа, — испуганно проговорила Зоя, — девять вечера. И ливень вон какой! А ещё и гром, и молнии. Мне страшно.
— Ничего страшного. До магазина пять минут. Под зонтиком не растаешь.
— А вдруг со мной что-нибудь случится?
— Ну что, что может с тобой случиться, Зоя? Как маленькая, честное слово. Мы живём в центре города. Из дома ты выходишь сразу на оживлённый проспект. Магазин тут же рядом, сразу за углом. Даже улицу переходить не надо. Туда и обратно — десять минут. Ничего с тобой не случится. Иди смело. Не сахарная.
— Может, не надо?
— Надо. Потому что без хлеба я за стол не сяду. О чём ты думала, Зоя, когда с работы меня ждала? Ведь прекрасно знаешь, что без хлеба