Предыдущая публикация
ВЕДЁРНЫЙ ЛУЖЕНЫЙ, Я ТЕБЯ ПОМНЮ
- Ну что, мыло, ты готово? - сказал мой внук, пододвинув стульчик к раковине. И засучил рукава. Он очень любит мыть сковороду. Ту, которую нельзя ставить в посудомойку. Этого пятилетку с трудом уговоришь собрать с пола игрушки. Но стоит позвать "Мирон, сковородку", все бросает и летит на кухню.
А я не удивляюсь. Я помню, как радовалась, когда бабушка собиралась чистить самовар, ведь для меня в возрасте внука это тоже было большим удовольствием. Мы его драили толченым кирпичом, который был заготовлен заранее. Бабушка насыпала его в блюдо, и мы приступали. Самовар был ведерный, из меди, которая темнела и делала его неопрятным. Нечищенным его держали только отпетые неряхи. Самовар был своего рода лакмусом опрятости хозяйки.
Мне доставалась крышка. Я водила по ней вехоткой, периодически обмакивая ее в кирпичную пудру. Требовалось усердие, чтобы из тусклой крышка превратилась в сияющую золотом, и в ней начинала отражаться моя довольная рожица.
Потом пошла мода лудить самовары, и все поехали с ними в Юрьевец. Мы тоже повезли. Наш меднорыжий теплых солнечных оттенков вернулся с холодным металлическим блеском. Его посеребренные бока более не требовали кирпича.
С самоваром пришлось еще раз сгонять в город, потому что однажды я поставила его без воды. Он весь распаялся, как-то разом осел, обрел унылый вид. И хотя я огребла за ротозейство, мне его было жальче, чем себя.
Это был единственный самовар в моей жизни. Я не признавала электрических. И по сей день электрочайнику предпочитаю обычный череповецкий со свистком и на газу. Ибо вода, через которую пропущен электричесукий ток, кажется мне неживой.
Следующая публикация
Нет комментариев