Я первый встречный, я судьба, Я тот, кому ты всех дороже, Я твой покой, твоя мольба, Я тот пятнадцатый прохожий. Я твой уют, твоё плечо, Я тот, кто стерпит непогоду, В твоей душе, и если что, Не будет жечь твою природу. Я тот с кем можно обо всём, Без недомолвок, экивоков, Шутить, смеяться, бить ключом, Всё, до стеснительных пороков. Я тот, с кем можно помолчать, Не опасаясь за неловкость, Не заскучав рассвет встречать, В душе нащупывая лёгкость. Я тот, кто скажет, не тоскуй, Все одиноки, ты едва ли, Я, теплый ветра поцелуй, Унесший все твои печали. Евсеев Геннадий 30 августа 2016 года
Мне к телу форма словно приросла, На лбу морщины от влитой фуражки, Погоны, портупеи, звёзды пряжки, Приказов бред, инструкций кабала. Судьба увы не мной предрешена, Мне не взбежать по лестнице служебной, Карьерный рост на должности надменной, Не мой конёк, не в эти времена. Близка мне Грибоедова строфа, «Служить бы рад, прислуживаться тошно» Саднит висок уделом, как нарочно, Мой вечный крест, где горе от ума. Опять на ратный подвиг за гроши, И я иду без помыслов о бегстве, Ведь цель вполне оправдывает средства, Коль эта цель – спасение души. Евсеев Геннадий, 3 октября 2020 г.
В семейных распрях мнимые победы, Сравнимы с поражениями в схватке, Две крепости в руинах, только беды В награду – иллюзорные остатки. Оставь обиды, убаюкай ревность, И вспыльчивость не повод, а причина. Внимай заботе, отгоняя гневность, Не враг он, а мужчина как мужчина. Умерь гордыню, затвори надменность, В строптивости рождается лишь злоба, Люби супруга, проявляй смиренность, Будь ласкова, и выиграете оба. Евсеев Геннадий ,2010 г.
В ней так наглядно женское начало, Томленье и желанье в нежном взоре, Она почти всегда с собою в ссоре, А в голосе немножечко печали. Читает Митчелл, Кафку и Хайяма, Чему-то улыбаясь на закате, Диванный сон в потрепанном халате, Но хочет счастья просто и упрямо. Знакомая всё время в Церковь тащит, Под праздник, в пост покаяться в грехах, Она грешит, но только на словах, И верует, что страждущий обрящет. Евсеев Геннадий 2005 год
Pour toi И я тебя благодарю, За то, что есть ты в этом мире, За то, что встретил и храню, В душе любовь, к тебе и лире. За то, что становлюсь собой, В момент бесед всех наших редких, За то, что послана судьбой, За перепалку шуток едких. За поцелуй на брудершафт, Такой случайный и приятный, За шепот, страстный и слепой, И выстрел глаз совсем невнятный. За то, что расставанья грусть, По мне, страшнее эшафота, И я опять к тебе вернусь, Из краткосрочного полёта. За сонм, восторгов и услад, За волшебство объятий нежных, И за осенний листопад, За белизну покровов снежных. За то, что этот грубый день, Лишь тем хорош, что есть надежда, Что вдруг случайно, невзначай, Тебя я встречу, как и преж
Сто вторая Я не выжил в той страшной войне, Где и смерть словно милость небес, Даже если бы чудом воскрес, Снова в этот же бой на броне. Нам ни шагу назад, нет нельзя, И за Волгою, нет нам земли, Мы себя, как могли берегли, С поля раненых в тыл увозя. Мы кричали ура на бегу, Сталин, Родина, гады и мат, Половчее держа автомат, След из крови чертя на снегу. Стайка юнкерсов, чёрт бы их всех… Переправу усердно бомбят, Трусов нет, и в хвалёный штрафбат, Не попасть нам, не наш это грех. Тем, кто стоя плевал на картечь, Прижимая к груди партбилет, И сейчас через семьдесят лет, Режет ухо немецкая речь. Мы сейчас не подвластны годам, На Мамаевом, в крыльях погон, Даже смерть, не тот самый резон, По