СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА ДОБРОНРАВОВА Где родился и рос, буду здесь засыпать, Убаюканный русскими песнями. Разве можно покинуть родимую мать С ее трудной судьбой и болезнями? Это чувство не сможет никто остудить. Укрепит меня память нетленная. Научились мы кровное наше любить В дни кровавые, в годы военные. Да и дальше во имя продрогшей земли Жили в долг и работали в складчину… Как родимые переродиться смогли? Где священное нами утрачено? Поглядишь, — упорхнул среди белого дня Кое-кто из товарищей вузовских… В кулуарах порой начинают меня Упрекать в догматизме и узости. Шепчут мне, что и вправду неплохо живёт Эмиграции пестрая вольница. В кабаре мою «Нежность» девчонка поёт — Из
Заслуженный терапевт Платон Гигинеишвили мирно скончался в 1949 году. Во время похорон неожиданно выяснилась удивительная вещь...
В открытое окно городской поликлиники Батуми ворвался порыв ветра с моря. Запахло рыбой. За столом немолодой человек в белом халате смотрел бумаги с результатами анализов. Перед ним сидела женщина и выжидающе смотрела на доктора.
– Что скажете, уважаемый Платон?
– М-м-м, – доктор почему-то внимательно посмотрел на пациентку и спросил не относящееся к делу: – Ваш муж на фронте?
– Да. Пятый месяц нет вестей.
Мимо окна кто-то прошел со свертком, завернутым в газету. В комнате запахло белым хлебом. И доктор, и пациентка на долю секунды взглянули в сторону источн