НАДЯ В первом классе люди учились самые разные и почти все беспомощные перед тем, что стало происходить. Хотя большинство имели за плечами суровый опыт детского сада, но и он не всем помогал в новых условиях. Пара спортивных девочек были нацелены на пятёрки и жизненный успех, они туда и отправились - в звеньевые и в совет отряда. Пара мальчиков чувствовали себя старослужащими, прошедшими детсадовскую выучку и войну за место наверху подпольной детской иерархии - и мы, все остальные, были для них духи и салаги. Сам я пороха детского сада не нюхал - и первое время почти тонул в страхе и неизвестности. Читать и считать уже умел, а кроме этого не знал почти ничего про новую жизнь. Неизвестно бы
*** Из оттаявшей зимней берлоги Вылезает крылатый медведь, Чешет лапами брюхо и ноги, Хрипло песню пытается петь. Он тельняшку, подругу матроса, Натянув на мохнатый живот, Словно боцман свистит безголосо, Чтоб понять, что на свете живёт. Бу-бу-бу, жу-жу-жу, якорь в дышло, На весь мир недовольно кряхтя, Просыпается шмель дядя Миша, Копошась, как в пелёнках дитя. Продерёт малость глотку и очи, Сновидений развеет туман, Вслух скомандует «Значит, короче…» - И в воздушный нырнёт океан. 1.5.17
*** Неудачи, болезни, потери, Пораженья - на слове «держись» Ещё теплится как-то, на вере - То, что вслух называется жизнь. Вспять посмотришь - ошибки, обиды, Сновидения, страхи, тоска, И солдатики навзничь разбиты, Оловянные детства войска. Эти беды, надежды и страсти, Чёрно-белое жизни кино Всё равно называется «счастье», Потому что такое оно. И в какой-нибудь будущей песне, Где витают снежинки в раю, Смотришь - чудом игрушки воскресли Помолиться за душу твою. 30.4.24
КРОХОТНАЯ ГАЛАКТИКА Пуговицу следовало выбрать крупную, от осеннего взрослого пальто. Сквозь два отверстия продевалась суровая длинная нить, та связывалась в кольцо, кольцо распяливалось на пальцах, скручивалось вращающим круговым движением - а потом растягиваешь нить, раздвигая руки - и пуговица жужжит. Она жужжит, раскручивая нитку до конца - и затем по инерции закручивая в обратную сторону. Вместо пуговицы перед глазами возникает дымчатый бесцветный диск в воздухе и ровный ноющий звук. Нить то стягивает ладони друг к другу вращением, сокращаясь, то сам растягиваешь её вширь небольшим усилием. Словно на гармошке играешь. И мысли возникали сами собой. Скорость вращения пуговицы была неве
ЛЕТИ, ЛЕПЕСТОК Отец у Гали, которая в розовых очках - был художник, писал скромные пейзажи масляными красками и преподавал во ВГИКЕ на кафедре живописи и рисунка. И сам был очень скромным, ничем себя, кроме преподавания и живописи, не выражал прилюдно. Считал учителем Николая Крымова, что меня трогало. И он-то оказался прикосновенен через одно рукопожатие к одной старинной истории, крайне важной для местного мироздания. Я уже писал сюжет в начале истории о рисунках на обоях, имеет смысл повторить в общих чертах. В детстве ночами снились кошмары. И в болезни, когда температура, и среди обычной ночной жизни, внезапно и уже привычно. Бабушек в доме нет, чтобы окрестить, покропить, пошептать.
ГДЕ МОЯ МАМА Весной 1963-го года отдали меня полежать в детскую больницу. Я вообще до тех пор с мамой не разлучался. Она была домохозяйка, и в детский сад меня не отдавали. И в больничную палату меня, скрепя сердце, отпустили впервые в жизни. А мне-то как раз было всё это очень интересно - побыть среди обычных людей. И всем детям, которые попали со мной в палату - тоже было всё это внове и интересно, как приключение. У всех были внутри какие-то лямблии, звучит красиво, как минимум, да и как максимум. А что это значит - этому мы не придавали значения. У нас - приключение. Медсёстры были пожилые, обычные нянечки, с маленькими умели разговаривать. Простыни - чистые, еда - обыкновенная, вр