Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою. Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче. И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у Царских Врат, Причастный Тайнам,- плакал ребенок О том, что никто не вернется назад... Александр Блок, 1905
«Именно он [Мусоргский] первый не только в музыке, а во всем мировом искусстве открыл и творчески глубоко исследовал страшную разобщенность людей, атомизацию толпы, общества, народа... Мусоргский до боли наглядно передал одиночество человека в толпе, групповую и личную обреченность, распыление общности людей и самого народа на социально небезопасные особи и стаи.» (Сергей Слонимский) «Любим мы поговорить о Мусоргском. Это, пожалуй, после странностей личной жизни Чайковского - вторая тема. Много запутанного, неясного и в жизни, и в подоплеке сочинений. Мне в биографии Мусоргского чрезвычайно много нравится. И, прежде всего, её «темнота». То есть о целых пластах жизни его нам ничего не известн
Чемпион Мира по шахматам Роберт Джеймс Фишер имел на все свое мнение, и ничье иное не признавал. Взрывной, нелюдимый, дерзкий, он с критикой и злобными насмешками обрушивался на соперников, на простых людей и властителей, на государства, на политические устройства, социальные события, религии, на весь Мир, и как позднее выяснилось, границ для его вызова вообще не существовало. Бобби Фишер не менял своих взглядов, не врал, не желал выглядеть так, что бы его любили, сам не любил никого, либо хорошо умел скрывать свои лучшие чувства. В сокрытие таковых ему помогала открытость чувств плохих, которых было по всей очевидности больше. Гроссмейстер принимал Мир с отвращением, и единственное, что ему