«МАМИН НАКАЗ» «Помолись обо мне дитя, когда я уже буду не с вами, Вы не пейте вина за меня, помолитесь своими словами. Отнесите вы бедным все то, что собрали на помин шикарный, И не надо мне мертвых венков, вы поставьте мне крест деревянный. В светлом Храме, любимом моем, где молилась и каялась Богу, Пусть священник меня отпоет, перед дальней и трудной дорогой. Почитайте псалтырь за меня, закажите на службе обедню.» - Мать детей научила твердя, как ее хоронить перед смертью. Вот окончился женщины срок, и забыли слова ее дети, Отвезли они тело в морг, позабыли наказ о церкви. Но они не забыли помин, и готовили целые сутки, Чтобы стол был как в день именин, а вина уж набрали не в шутку. З
ЗАВТРА РАДОНИЦА, ВСПОМНИМ И ПОМЯНЕМ НАШИХ РОДНЫХ И БЛИЗКИХ ЛЮДЕЙ.
Говорят,в этот день нас усопшие ждут. У ворот на погостах томятся. И надеются просто, что сегодня придут, Чтоб мы с ними могли повстречаться. Знаем мы, нелегко ту черту пересечь, Но за ней можем все очутиться. Ведь у каждого в жизни случается смерть, Разделившая наши границы. Верим, вечная жизнь уготована нам, Только это когда ещё будет. Ты приди, поклонись и родным и друзьям, Они ждут и тебя всегда любят. А лежат они часто от нас вдалеке, В километрах немерянной дали. В этот день мысли сами приходят к тебе, Коль не с ними,то сердце в печали. Пусть нас держат дела, мы всегда в суете Проживаем в делах и заботах. Ты приди на
Слава Сэ: Страхи и прелести развода
Мне сорок два года. Я учусь в четвёртом классе, в первом классе, работаю сантехником и ещё пишу сценарии по ночам. Засыпая, смотрю на будильник. Это самый бесчувственный из моих знакомых негодяев. Он всем циферблатом показывает, что спать осталось три часа. Ни мольбы, ни угрозы не трогают его механическое сердце. В 6:30 он начнёт грохотать и биться. За пять минут до его припадка я просыпаюсь сам, смотрю на него с ненавистью. Дезактивирую кнопку страшного его иерихонского звонка, клянусь себе в воскресенье отоспаться. А сегодня детям в школу. Я кричу за стену:
– Маша, вставай!
Маша говорит, что способна одеться мгновенно. Если её не торопить, то она пок
Элина Быстрицкая: Память о войне всегда одна — сделать всё, чтобы не допустить её повторения «Меня порою спрашивают: что самое страшное было в войну? Я могла бы сказать многое: смерть людей на моих глазах, запах крови, который меня потом долго преследовал, горящие дома, станции и города, голод и холод. А еще я вспоминаю железнодорожную станцию, на которой остановился наш эшелон. Рядом стоял развороченный бомбой или снарядом большой пульмановский вагон. Ветер выносил из него в черную обугленную степь белые треугольники — письма с фронта и на фронт. Я печально смотрела на эту горестную метель: сколько же людей не дождутся весточки от своих родных, будут думать, что они погибли, сгинули, проп