1-2-ая Площадки-Админпосёлок. Донецк. ДНР. РФ

Можно много говорить о женской дружбе,
Только дружба в женском сердце есть своя,
Где у каждой в ней набор своих жемчужин
Из хрустальных капель бытия.
В крепость дружбы женской мы не верим,
Под сомнений град бросая её мир...
Руша чувств надёжных светлый терем,
Где взаимности рождался эликсир.
Но легко сдаваться сердце не желает,
Продолжая дальше верить в чудеса...
Зная точно, что у женщин шанс бывает
Вновь наполнить тёплым ветром паруса.
Тёплым ветром, что наполнит душу
После долгих обесточенных минут,
Проходя сквозь стен, холодных, стужу
В мир, где ценят, слышат вас и ждут.
Где теплом души согреют в непогоду,
Слыша стон в кромешной тишине...
И, с рассветом улыбаясь небосводу,
Вместе с

Прожили Степан да Марья сорок лет, шесть месяцев, две недели и ещё двенадцать часов до полудня душа в душу. Детей подняли, как тесто, испекли ладненькими, а дальше они сами дорогу, как Колобки, нашли. И внучат деду с бабкой, в отличие от круглого фаталиста, на радость народили.
Всё, вроде, как положено, Степан да Марья исполнили. Дом построили и кооперативную квартиру. Машину склепали. Сад, огород заложили, баньку поставили. Курочек завели, яйценосных. Пожили вволю. Сами в дому деревенском, а дети и внуки вшестером в трёхкомнатной квартире, построенной по технологии заливки монолитного бетона. Не фонтан, конечно, но детям и такая за счастье. Тут бы, как в сказках сказывается,

А метель в тот день лютой случилась.
Мело так, что избы на другой стороне улицы было не видно. Поди поэтому Иван так рано с лесу и пришел?
- Ой! А ты чего так рано-то? - Глаша всплеснула руками.
- Отпустили, чо, пораньше, - хмуро ответил Иван, стряхивая веником снег с валенок. - Малые-то где?
- Андрюшка, Дашка, Петька еще в школе, где ж им быть-то?
- А Танька с Варькой?
- С горки катаются. Чо им пурга-то? Ты чо так рано-то, а?
Вместо ответа Иван шмыгнул, неторопливо снял валенки, положил ушанку на полку, туда же варежки. Варежки хорошие, на собачьей шерсти. Глаша и сшила их лет пять назад. Ничо, терпят еще. Хорошо сшила.
- Исти-то будешь?
- В леспромхозе пожрамши.
- Опять... Чо пе

..Как полюбила? Мы тогда валетом лежали на дне воронки. Прямо перед моим лицом его грязные сапоги. Почему валетом? Ну, не лицом же к лицу лежать в поле с незнакомым мужчиной.
Я отвернулась и посмотрела на небо. Удивительно, кругом война, взрывы, гарь, люди умирают, а оно такое чистое и голубое, почти прозрачное. Смотрит на нас с высоты своей небесной и думает, наверное, что мы глупые люди, ненормальные какие- то. Радоваться жизни надо, а мы воюем и в пропахшей гарью воронке лежим…
Я поглядела на него. А ты знаешь, он красивый был. Как артист. Я подумала ещё тогда, что такого не убьют. Не смогут. Война же тоже женщина, хоть и тетка злая..
Мне его почему то жалко стало. Я говорю ем