Нечто в квартире - 9

— В вашей квартире, определенно, черная аура, — экзорцист говорил очевидные вещи. Но это был лучший специалист по изгнанию злых духов в городе (если верить отзывам людей, которым он уже помог).
Его темные, почти черные глаза изучали каждый сантиметр нашей квартиры. Он был одет во всё темное — длинное пальто, под которым виднелась черная водолазка, и брюки такого же угольного цвета. От него пахло чем-то странным: ладаном, старой книгой и легким ароматом трав, который совсем не вязался с его мрачным, официальным видом.
— Так вы нам поможете или нет? — мой голос прозвучал резче, чем я ожидала. Терпение уже было на исходе, и я не хотела тратить напрасно ни свое, ни его драгоценное время. Я и так отпросилась с работы, чтобы встретить экзорциста Богдана Чёрного (не знаю, фамилия это была или псевдоним) у нас в квартире. Маме я уже не доверяла решать такие деликатные вопросы.
А папа был на работе. Ну и слава богу — он бы точно не потерпел в нашей квартире «бесогона» — он считал их всех шарлатанами и мошенниками. Если честно, я и сама так считала еще пару месяцев назад. Мы с ним были единомышленниками в этом вопросе, но после тех ночных кошмаров, что нам пришлось пережить в новой квартире, я уже на всё была готова, хоть на контракт с самим дьяволом.
Богдан Чёрный тем временем не торопился с ответом, словно наслаждался моим нетерпением. Он медленно прохаживался по квартире, его шаги были бесшумными, как у хищника, выслеживающего добычу. Осторожно заглядывал в углы, будто там мог скрываться какой-то невиданный зверь, изучал пространство за дверью — в общем, вёл себя как заправский криминалист на месте преступления, разве что отпечатков пальцев с нас не взял. Его движения были плавными, взгляд цепким. Он даже принюхивался к воздуху, словно искал что-то невидимое, неосязаемое, но вполне ощутимое для него. Каждое его движение казалось частью какого-то ритуала, призванного показать его значимость и глубину его познаний в мире потустороннего.
«Набивает цену», — подумала я, привычно скатываясь к своему старому, скептическому мышлению. И стоило мне только так подумать, как он, словно услышав мои мысли, резко остановился прямо напротив меня, его тёмные глаза пронзили меня насквозь.
— Разумеется, я помогу вам, — его голос стал ещё глубже, почти гипнотическим, — но стоить это будет в два раза дороже.
Я почувствовала, как перехватило дыхание. В груди всё сжалось от одной мысли о сумме, которую он мог назвать.
— Сколько? — выдавила я.
Он назвал сумму. Я не буду её здесь писать, чтобы не приводить в шок читателей, но поверьте, она была умопомрачительной.
«Не хило! — подумала я. — Узнал бы папа, за что и кому мы отдаем такие деньги, сам бы вздёрнул нас с мамой на каком-нибудь турнике». Эта мысль меня одновременно и позабавила, и по-настоящему напугала. Ещё полгода назад, до переезда в эту проклятую квартиру, такое сравнение вызвало бы у меня лишь неприятные мурашки по коже и легкий смешок. Но теперь… Теперь всё это казалось таким обыденным. Да уж, полтергейст закалил наши нервишки!
— Ну, так что? — Экзорцист был нетерпелив. Он наклонился ко мне, его темные глаза сверкнули в полумраке. — Будем изгонять нечисть из вашей квартиры? Или вы уже подружились с ней? — В его голосе проскользнула едва заметная усмешка, словно он посмеивался над нашей беспомощностью.
«Юморист!» — подумала я, хотя мне было совершенно не до смеха. Если бы он знал, сколько раз я проклинала тот день, когда мы решили купить эту квартиру, он бы так не шутил. Если бы он хоть на секунду почувствовал тот ужас, который преследовал нас каждую ночь, он бы понял, что так со мной шутить нельзя. Вслух же я сказала:
— Конечно, мы согласны. Сделайте всё, что нужно. Главное — чтобы это закончилось.
Уголки его губ приподнялись в лёгкой улыбке, совсем незаметной, почти призрачной. Но она была, я точно её видела.
— Только деньги вперёд! — Он протянул мне руку, растопырив пальцы, словно ждал милостыни.
Вот за что их всех не любит папа! Деньги вперёд! Мне показалось, что мы не просто вернулись в девяностые, а попали в какой-то дурацкий фильм про мошенников, где люди только и помышляли, как бы друг друга нагреть. Где гарантии? Где уверенность, что он не сбежит с нашими сбережениями, оставив нас один на один с нашей бедой? Но что оставалось делать? Отступать было некуда. Мои сомнения были сильны, но страх перед тем, что происходило в этой квартире, был куда сильнее.
Я отсчитала экзорцисту нужное количество купюр. Мои пальцы дрожали, когда я передавала ему эту внушительную сумму, словно я отдавала не деньги, а часть своей души. Его глаза выдали в нем неподдельную радость, которую он тут же попытался скрыть за маской невозмутимости. Но я видела, как блеснули в них огоньки предвкушения.
Он медленно, почти с наслаждением, пересчитал стопку купюр, разглаживая каждую банкноту.
— Ну?! — Он поднял на нас с мамой вопросительный взгляд. — Вы, может, пойдете погуляете, пока я провожу свой обряд? Минут двадцать мне нужно, не больше.
— Да ради Бога! — воскликнула я и, схватив маму за руку, буквально вытащила её из квартиры.
Мы спустились вниз и уселись на старенькой деревянной лавочке у подъезда. На улице была довольно сносная погода — не жарко, но и не промозгло, ветер стих, и даже солнце робко выглядывало из-за облаков. Ничто не мешало нам подышать свежим воздухом, пока товарищ «бесогон» проводил свои загадочные ритуалы. Я глубоко вздохнула, наполняя легкие прохладным, чистым воздухом, и почувствовала, как спадает напряжение, копившееся последние недели. Мама, рядом со мной, выглядела бледной и измученной, но в ее глазах мелькнула искорка надежды.
Мы с мамой разговорились. Болтали на такие простые, обыденные темы, которых давно не касались. Да и когда разговаривать было, когда последние дни были такими кошмарными? Обычные разговоры нам теперь казались роскошью. Мы даже не заметили, как пролетели полчаса, поглощенные этим почти забытым чувством нормальной жизни.
— А наш чародей-то, небось закончил! — сказала я, глядя на часы.
— Не называй его так! — Мама осуждающе посмотрела на меня. Похоже, она очень серьёзно относилась к этой процедуре, к этому человеку.
— Ты чего, мам? Я просто пошутила!
— Не надо шутить с такими людьми! — Мама продолжала, и в ее голосе звучала нескрываемая дрожь. — От него, между прочим, сейчас зависит многое в нашей жизни.
Ну, кто же спорит! С мамой спорить я не стала, понимая, что в этот момент ей нужны вера и спокойствие. Мы поспешили подняться наверх, и каждый шаг по лестнице снова наполнял меня растущей тревогой.
Я подошла к нашей двери, чуть приоткрыла ее — слегка, на пару сантиметров, на случай, если Богдан ещё не закончил свой обряд.
— Богдан, вы всё? — спросила я, стараясь говорить достаточно громко, но не кричать. — Можно входить?
В ответ — тишина. Абсолютная, звенящая тишина. Такая, что даже собственные удары сердца казались громом. Как будто и не было Богдана в нашей квартире последние полчаса. Его недавнее присутствие выдавали лишь запахи: едкий запах какой-то гари — вероятно, Богдан сжигал что-то, чтобы изгнать духов из нашей многострадальной квартиры.
Мы с мамой переглянулись, и на наших лицах отразился одинаковый ужас. Медленно, осторожно, я распахнула дверь пошире. В квартире царил полумрак, сквозь шторы пробивались бледные лучи солнца. Мы стали ходить по комнатам, ища его. Гостиная, кухня — нигде. И вот, когда мы вошли в мою комнату, мы нашли его… Он лежал без сознания, раскинувшись на полу, прямо посреди комнаты, рядом с опрокинутым стулом. Так, как будто внезапно отключился, потерял равновесие и рухнул, как стоял, без единого звука. Его длинное чёрное пальто разметалось вокруг него тёмным пятном.
— Скорую! Скорую! Вызывай скорую! — закричала я, вцепившись в мамину руку. Потом я вспомнила, что на маму в таком состоянии положиться нельзя — её лицо было белее мела, а глаза стеклянными от шока. Она просто стояла, как вкопанная. Я сама, дрожащими пальцами, набрала номер. Взяли трубку. Обещали приехать быстро, но каждая секунда казалась вечностью.
Я тем временем обошла со всех сторон Богдана Чёрного, пытаясь рассмотреть повреждения. Судя по всему, упал он достаточно мягко — была только слегка разбита губа, наткнулся на неё зубами при падении, вероятно. Из уголка рта стекала тонкая струйка крови. Других видимых повреждений, гематом, ссадин я не увидела. Он просто лежал, дышал, но был совершенно без сознания, как манекен.
Вскоре с громким воем сирены приехала машина скорой помощи. Из неё выскочил врач, крепкий мужчина лет тридцати с коротко стриженными волосами и усталыми глазами. Он быстро поднялся на лифте, осмотрел Богдана Чёрного, склонившись над ним. Доктор пощупал пульс, приложил стетоскоп к груди, проверил зрачки. Потом он помотал головой и велел своей помощнице идти за водителем и прихватить носилки.
— Всё плохо? — испуганно спросила я врача, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.
— Да нет… Не знаю… — Врач поднял на меня недоумённый взгляд, словно я была виновата в произошедшем. — Что вообще тут случилось?
Я рассказала врачу, как могла, не вдаваясь в мистические детали, но и не скрывая, зачем этот человек вообще здесь был. Рассказала про ритуал, про то, что он просил нас выйти. Он слушал внимательно, но на его лице играла скептическая улыбка.
— Чёрная магия, значит? Ну-ну! — он хмыкнул, явно потешаясь над моими «выдумками». — Ладно, откачаем пациента, потом у него спросим, что и как было. Вас же, граждане, прошу никуда не уезжать, оставаться здесь. Могут возникнуть вопросы.
«Конечно! — подумала я, и на моем лице появилась кривая, горькая усмешка. — Куда же мы из этой квартиры!».
— Запишу ваши номера, — добавил врач, вытаскивая из кармана блокнот и ручку. — Чтобы позвонить, оповестить вас, когда приятель ваш придет в себя.
Мы с мамой переглянулись. Хотели мы сказать уважаемому врачу, что пациент его нам вовсе не приятель. Да только были мы уже в одной с ним лодке, и никуда от этого не деться. Мы дали свои номера, и врач, кивнув, удалился.
Мы остались стоять у окна, сгорбившись, и смотрели, как бригада скорой помощи аккуратно выносит Богдана Чёрного на носилках. Он выглядел таким беспомощным, хрупким, совсем не похожим на того мрачного и самоуверенного «бесогона», который ещё полчаса назад обещал изгнать все наши кошмары. Его погрузили в машину, двери захлопнулись, и скорая с мигалками, но уже без сирены, медленно отъехала от подъезда, увозя нашу очередную попытку избавиться от кошмара в нашей квартире.
Вот теперь мы точно не знали, что делать!!! Мы были одни, один на один с НЕЧТО, которое, похоже, только что одержало очередную победу.
(завтра)