Невольница императора

Она не хотела больше терпеть ни одного дня. С неё было достаточно. Гордость княжны Евпраксии многократно втоптали в грязь. Она приехала на немецкую землю восторженной двенадцатилетней девочкой, а теперь грустно смотрела из окна своей башни. Невольницей императора, вот кем она стала. Если бы она только могла знать, что случится дальше, умоляла бы отца переменить решение.

Княжеские дочери с рождения понимали – свою судьбу они не решают. Евпраксия, появившаяся на свет во втором браке Всеволода Ярославича, была готова следовать за тем, на кого ей укажут. С любопытством слушала рассказы матери, как та венчалась с князем Всея Руси. Представляла себе будущего мужа – такого же высокого, статного, властного, как её отец…

Она угадала только с ростом – в 1082 году из Саксонии прибыли посланники от маркграфа Генриха Штадена, прозванного на родине Длинным. Юноша шестнадцати лет должен был составить пару русской княжне. Генриха привлекало богатое приданое невесты, а вот отца Евпраксии – возможность укрепить свои позиции в далёких землях. Не давало покоя князю Всеволоду, что его племянник женился на немецкой графине. Вопрос о браке решили быстро, и несколькими месяцами позже на запад отправился целый караван гружёных повозок.

Вместе с Евпраксией отправляли иконы и церковную утварь, золотые украшения и меха. В «Хронике Розенфельдского монастыря» сохранилось описание пышного въезда княжны, поразившего воображение европейцев:

«Она прибыла в страну с большой пышностью, с верблюдами, нагруженными драгоценными одеждами и каменьями».
Откладывать венчание не стали – невесте исполнилось двенадцать лет. В XI веке вполне допустимый возраст для брачных обетов. Но вряд ли молодожёнам после этого позволили уединиться. Одно дело свадебная церемония, другое – «осуществление брака». Если невеста оказывалась так молода, как Евпраксия, обычно старались подождать, чтобы девушка подросла. Поскольку детей у новоявленной маркграфини в последующие три года не появилось, её союз с Генрихом Длинным наверняка так и остался формальностью.

Она овдовела в шестнадцать лет, так внезапно для себя, что в первые месяцы просто не находила себе места. Возвращаться ли ей домой? Но зачем? Проделать такой длинный путь чтобы оказаться за монастырскими стенами? Старшую единокровную сестру Евпраксии уже постригли в монахини. Не сложилось счастье девушки… Готовилась уйти в обитель и младшая. А юная маркграфиня Саксонии не хотела для себя такой же участи. Вокруг говорили – хороша, что глаз не отвести! И вести об этой красоте достигли до дворца императора священной Римской империи, Генриха IV.

Трудно отказать императору, если он приезжает свататься. Трудно отогнать сладкие мысли о золотой короне, плывущей в руки… Неизвестно, спрашивала ли Евпраксия совета у родни, посылала ли весточку домой, но в 1088 году, когда Генрих IV сделал предложение девушке, со свадьбой не торопились. Почти год жила красавица в Кведлинбургском аббатстве, под покровительством родной сестры императора. Эта женщина, Адельгейда, много беседовала с Евпраксией. Рассказывала ей про первый брак государя, про то, каковы порядки при императорском Дворе. Евпраксия прониклась уважением к этой умной и доброй женщине, и перед свадьбой поменяла имя и веру. Отныне она звалась… Адельгейдой. Так и запомнили её в хрониках, так и пошла она под венец 14 августа 1089 года.

Перед Рождеством в Кельне Евпраксию-Адельгейду короновали. Отныне на её голове сияла сама значимая европейская корона. Ни одна русская княжна еще не становилась императрицей Священной Римской империи! Но безоблачной её жизнь не была ни единого месяца – супруг постоянно находился в напряжении. У Генриха IV было немало врагов, включая самого папу Римского. Когда император сообщил, что ему нужно срочно ехать на юг, Евпраксия сказала, что непременно последует за ним. Генрих метался по северным итальянским землям, а его супруга ожидала ребёнка в Вероне. Увы... Младенец, мальчик, едва увидел свет и тут же закрыл глаза навеки. Император даже не пытался скрыть своего разочарования.

Тогда случилась их первая крупная ссора. Бледная, едва оправившаяся Евпраксия, уверяла мужа, что она не виновата в смерти ребёнка. Государь, взвинченный ещё больше, чем обычно, выкрикивал резкие обвинения. Спустя месяцы эти сцены стали повторяться чаще. Шептались, будто бы в гневе Генрих IV не раз поднимал руку на жену. Она уже жалела, что когда-то приняла его предложение. Была свободная молодая вдова, стала – ненужная игрушка!

Все замечали, что поведение Генриха становится совершенно невыносимым. Теперь он чаще всего был угрюм, подозрителен, зол. Начались и вспышки ревности: Евпраксия расцвела. Она и раньше вызывала восторженные взгляды, теперь же это была молодая женщина в зените своей красоты. Мучимый подозрениями, император решил запереть свою жену. Он приставил к ней часовых и запретил покидать пределы личных покоев. А когда Евпраксия попробовала выйти, пообещал – если она повторит попытку, то переселится в сырой подвал. Ведь он решает всё. Он – господин. А она – невольница императора.