Точка с запятой родилась в Венеции в 1494 году. Она должна была означать паузу длиной где-то между запятой и двоеточием, и это наследие отразилось в её форме, которая объединяет половину каждого из этих знаков препинания. Она родилась в период писательских экспериментов и изобретений, когда не было правил пунктуации, и читатели регулярно создавали и отбрасывали новые знаки препинания. Тексты (как рукописные, так и печатные) фиксируют проверку и манипулирование пунктуацией литераторами пятнадцатого века, известными как итальянские гуманисты. Гуманисты придавали большое значение красноречию и совершенству письма и призывали к изучению и переписыванию греческих и римских классических текстов как способу осуществления «культурного возрождения» после мрачного Средневековья. Во имя этих двух целей гуманисты публиковали новые сочинения и пересматривали, редактировали пунктуацию и перепечатывали классические тексты. Один из этих гуманистов, Альдус Мануций, был человеком, который объединил запятую и двоеточие, чтобы создать точку с запятой. Мануций был печатником и издателем, и первым литературным латинским текстом, который он выпустил, был De Aetna, созданный его современником Пьетро Бембо. De Aetna представляло собой эссе, написанное в форме диалога, о восхождении на вулканическую гору Этна в Италии. На его страницах можно было найти новый гибридный знак, специально созданный для этого текста болонским художником Франческо Гриффо: точка с запятой (Гриффо придумал красивую, жирную версию) разбросана по всему тексту; она словно заключила сделку с двоеточиями, запятыми и скобками, чтобы помочь читателям.

В этом фрагменте вы можете увидеть четыре из этих совершенно новых точек с запятой. Вы можете подумать, что видите восемь, но будьте осторожны! Эта «точка с запятой» в конце четвёртой строки снизу не является точкой с запятой, это аббревиатура для que, латинского слова «и». В данном случае символ помогает сократить neque, или «тоже нет». Он появляется и в другом месте отрывка, заменяя -ue в que. Если вы посмотрите внимательно, то увидите, что комбинация точек и кривых поднята выше точки с запятой; она расположена на том же уровне, что и слова в тексте, потому что это сокращение слова, а не сигнал о паузе

Не успели чернила высохнуть на этих первых точках с запятой, как они начали быстро размножаться, и недавно придуманные семейства шрифтов начали включать их как само собой разумеющееся. Высокая точка с запятой шрифта Bembo была оригиналом, который появился в De Aetna; запятая с острым хвостовым шипом напряжённо свернута и находится под совершенным шаром, подброшенным высоко над ней. Точка с запятой в Poliphilus, расслабленная и нечёткая, выглядит небрежной по сравнению с Bembo. Точка с запятой Garamond осторожна, агрессивна и элегантна, её нижняя половина, похожая на кобру, выгнулась назад, чтобы нанести удар. Jenson – простая падающая звезда. Мы, современные люди, накопили множество характерных точек с запятой на выбор: Palatino – это худая девушка в большой шляпе, прислонённая к стене на вечеринке. Точка с запятой Gill Sans MT имеет идеальную осанку, в то время как Didot гордо выпячивает грудь. (Постмодернистскому писателю Дональду Бартелми не нравилась ни одна из версий, он не мог скрыть отвращение, которое испытывал к точке с запятой: для него этот знак препинания был «уродливым, уродливым, как клещ на животе собаки».) Точка с запятой успешно колонизировала буквенные регистры лучших печатных машин в Европе, но другим новорождённым знакам препинания повезло меньше. Гуманисты опробовали много новых идей пунктуации, но большинство из этих знаков имели короткий срок службы. Некоторые печатные тексты, появившиеся в века, предшествующие рождению точки с запятой, выглядят так, словно написаны частично секретным кодом: они заполнены таинственными точками, тире и завитушками. Существовали даже знаки с мельчайшими отличиями и для самых конкретных случаев. Например, когда-то существовал punctus percontativus, или риторический вопросительный знак, который был зеркальной версией вопросительного знака. Почему точка с запятой выжила и процветала, в то время как другим знакам этого не удавалось? Наверное, потому, что она была полезна. Читатели, писатели и печатники обнаружили, что точка с запятой стоит того, чтобы её оставить. Риторический вопросительный знак, в свою очередь, полностью исчез. Это не слишком удивительно: действительно ли кому-то нужен специальный знак препинания, чтобы понять, что вопрос риторический? В гуманистические времена, так же как и в наши, мудрецы предсказывали литературный апокалипсис, вызванный слишком небрежным отношением к пунктуации. «Не секрет, насколько велика в наше время нехватка умных писцов, – писал один французский гуманист другому, – и, прежде всего, это касается переписывания тех текстов, которые требуют соблюдения стиля; они не уделяют должного внимания и усердия знакам препинания, и то, что получается в итоге, является запутанным и варварским... Это, по моему мнению, произошло главным образом потому, что нам долгое время не хватало выразительности, для которой эти вещи необходимы: древняя манера письма, в которой писцы (antiquarii) постепенно развивали совершенный и правильно сформированный почерк с точной пунктуацией (certa distinctione) и акцентуацией, погиб вместе с искусством выражения (dictatu)». Искусство выражения мертво, потому что нерадивые писатели просто не смогли его взломать, когда дело доходило до пунктуации. Ну, я думаю, что мы, современные люди, могли бы утверждать, что искусство выражения дало нам довольно много приличных литературных произведений даже после пятнадцатого века, когда было написано это письмо. Но плач французских гуманистов нам знаком, не так ли? Люди не могут правильно расставлять знаки препинания, выразительность медленно угасает. Plus ça change…