"На замечательном сайте «Исрагео» у моего доброго товарища Владимира Плетинского опубликован рассказ из моего нового, только-что прибывшего из типографии детективного сборника.

ФБ не любит ссылки, поэтому решил просто опубликовать рассказ для вас и здесь.
Есть уже люди, заинтересовавшиеся этим сборником, я обещал им, что привезу его – среди прочих своих книг –в Иерусалим, в русскую библиотеку на подведение итогов конкурса рассказов, которое (подведение) состоится – вечером 26 ноября, то есть вот-вот. Информация для любителей жанра.
***
ОТПУСК СЛЕДОВАТЕЛЯ
Обычно из Макса вытягиваешь рассказы о его старых расследованиях как клещами. А тут он сам вызвался вспомнить один случай. Дело было поздним вечером, мы сидели в нашем любимом баре на берегу Средиземного моря, любовались на набегающие волны, освещаемые мощными прожекторами, и неспешно потягивали холодное пиво из высоких бокалов.
Да, Макс Черняховский - это частный детектив и мой друг, я с ним и с его расследованиями вас уже знакомил.
Разговор, вообще-то, начал я. Рассказал, что недавно на рынке Кармель столкнулся с Шаем – другом убитой на соседнем пляже Аялы Р., которого из-за моего ошибочного, как потом выяснилось, свидетельства, чуть не обвинили в убийстве его бывшей подруги. Я опять стал рассыпаться в извинениях перед Шаем, он только махнул рукой.
Макс отозвался:
- Я помню ту неприятную историю. Слава Богу, все обошлось и встало на свои места. Я тогда обещал тебе рассказать об одном случае, когда и мое свидетельство портило всю картину следствия, чуть не сорвало его и чуть не выгородило настоящего убийцу. Так что не терзайся, все хорошо, что хорошо кончается.
Макс явно был расположен удариться в воспоминания, я обрадовался, подозвал официантку и попросил ее повторить. Если пива будет много, Макс не станет комкать свой рассказ.
- Дело было много лет назад, - начал неспешно Макс, - я был совсем молодым следователем районной прокуратуры (в областном центре в Узбекистане, откуда мы с ним оба родом). Отработал свои первые 11 месяцев, меня отправили в отпуск. В отделе кадров предложили бесплатную путевку в дом отдыха треста, который прокладывает газопровод из Каракумской пустыни на Урал. Была тогда такая практика – крупные организации, имевшие свои базы отдыха, передавали путевки таким вот небольшим организациям, как наша. Вроде шефской помощи, что ли.
- Или надеялись потом на поблажку, если вступят в конфликт с законом, - высказал я предположение, подмигнув товарищу.
- Не знаю. Они всем помогали - то учителям дадут свои путевки, то милиции, то врачам. Путевка была всего одна, а в тот месяц из неженатых в отпуск уходил только я. Я охотно согласился съездить в этот дом отдыха, расположенный на берегу искусственного озера в самом сердце великой среднеазиатской пустыни Каракумы.
Добираться нужно было на своем транспорте или такси – рейсовые автобусы туда не ходят.
В первый день отпуска, проснувшись часа в три утра, я отправился в путь на своем стареньком “жигулёнке”. Ты же помнишь ту мою машину?
- “Копейку”? Салатного цвета?
- Да, - кивнул Макс. – По пустым улицам я довольно быстро выехал за город, вышел на трассу, ведущую в Бухару. Фруктовые деревья по обочинам, дома неказистые и продуманные: терраса летом защищает от палящего солнца, зимой низкое солнце беспрепятственно заглядывает в окна, греет. Высокие - как двери - окна. Глинобитные, но все равно получше душных квартир в хрущевках.
В пять утра я уже по объездной дороге проезжал мимо Бухары. Дальше надо было ехать через пустыню на северо-запад еще 300 километров. Да, были там расстояния… До того я уже ездил через всю пустыню до границы с Афганистаном, пейзаж мне был знакомым. Через шоссе то и дело плавно перелетают высохшие и оторвавшиеся от корней круглые кустики перекати-поле. Кочующие барханы подступают к трассе справа и слева, на обочине растет саксаул, изредка попадается зеленое дерево в бетонном кольце-бочке – его поливают раз в неделю водители проезжающих по этой трассе машин. Это либо отдыхающие, либо работники дома отдыха. Ты, наверное, знаешь, как ехать по такой трассе, где нет ни одного населенного пункта – по ней мчат только те машины, которые въехали на нее у последнего города, и никто по пути не вливается в поток машин. Неоткуда. То один водитель вырвется вперед, то другой, а в целом на протяжении многих часов никого нового. И никакой станции на пути, ни заправки, ни чайханы.
Я довольно скоро нагнал огромный красный ведомственный “Икарус”, который, видимо, вез очередных отпускников треста в дом отдыха. Мощная машина! Заправится соляркой под завязку - и может топить без остановки тысячу километров по пустыне. Вот кто в наш век должен носить гордое звание “корабль пустыни”.
Чуть позже я обогнал небольшой грузовичок. Он, понятное дело, везет продукты в наш дом отдыха.
Некоторое время я ехал первым на этой пустынной трассе. Потом меня обогнал мотоцикл – красная “Ява”. За рулем сидел парень в кожанке, к нему сзади прилипла девушка со светлыми длинными волосами, которые вырывались из-под шлема.
Еще через полчаса меня обогнала новенькая сиреневого цвета “волга”. За рулем сидел мужчина средних лет, в костюме, при галстуке. Видно – человек солидный, авторитетный. Бросил на меня немного презрительный взгляд.
Стало совсем светло, я оглянулся назад – из-за горизонта высунулась маленькая оранжевая полоска солнца. Начинался восход. Мы с тобой, - повернулся Макс ко мне, - успели сегодня полюбоваться тем, как солнце садится в море. Красиво. Но восход солнца в пустыне – это картина, которую никогда не забудешь.
Я увидел впереди на обочине обогнавший меня ранее мотоцикл – пара остановилась, чтобы полюбоваться на восход. Я тоже съехал с трассы недалеко от них, остановился, чтобы полюбоваться на то, как солнце будет медленно подниматься.
Поглядывал, конечно, и на молодую пару. Девушка сняла шлем, легкие светлые волосы развеваются, и непонятно, отчего - ветра нет; будто солнечные лучи раздувают ее.
Они любовались восходом, а я любовался еще и этой картиной: она стояла на сидении мотоцикла, он стоял рядом, придерживал одной рукой мотоцикл, другой – девушку за колени.
Потом они, бросив на меня сердитые взгляды, принялись целоваться, и я поехал дальше, чтобы не мешать.
Скоро увидел справа на обочине стоящую сиреневую “волгу”. Не знаю, ее солидный водитель то ли тоже остановился полюбоваться восходом, то ли вышел по нужде и никакой романтике не подвержен.
Я опять ехал первым на пустынной трассе.
Приемник в моей машине, как всегда, был настроен на радиостанцию “Маяк”. Тогда все слушали этот радиоканал. Прозвучали позывные, и добрый жизнерадостный голос ведущей произнес: “Доброе утро, московское время – пять часов утра”. Прибавил в уме два - значит, у нас уже семь. Через несколько минут меня на огромной скорости обогнала “волга”. На этот раз водитель даже не посмотрел в мою сторону.
Я тоже прибавил скорость - хотелось уже поскорее доехать.
Приехал в дом отдыха, получил комнату. Регистраторша сказала, что обед с 12-ти до часу, у меня были в запасе два часа, и я, надев плавки и взяв полотенце, отправился к озеру. В дневную жару пустыни так хорошо было окунуться в чистую прозрачную, совершенно спокойную пресную воду! Вот не очень я люблю купаться здесь, - показал Макс на море перед нами, ритмично выкатывающее пенистые волны на берег. – Не поплаваешь от души, вода сбивает с ног и утаскивает в море.
Пригубив пиво, мой друг продолжил:
А то озеро… До сих пор вспоминаю тот отпуск на его берегу с удовольствием. Чистый песок, тишина.
Неподалеку от меня на топчане под зонтом сидел мужчина с солидным животом – кажется, это тот владелец сиреневой “волги”, небось, успел к завтраку – вон как летел по трассе.
Около часу дня я вернулся в основной корпус, чтобы переодеться и пойти в столовую.
В это время во двор въехал грузовичок, который привез из центра продукты для столовой. В кабине рядом с водителем сидела та девушка с мотоцикла. Заплаканная.
Что случилось?
Я заглянул в кузов – там лежала “Ява”, а рядом на одеяле – ее парень, водитель мотоцикла – без сознания, лицо в крови. Из корпуса уже бежали медсестра и работник в униформе, вместе с водителем они подняли парня на одеяле и занесли в дом.
- Что случилось?
Девушка сквозь слезы рассказала, что на трассе водитель машины стал прижимать их к обочине, не давал проехать вперед, и в конце концов их мотоцикл ударился о бетонную бочку, в которой растет дерево, Салах, ее парень, ударился головой о бетон, она перелетела через него и через бочку.
- Как ты? – спросил встревоженно я, разглядывая ее и пытаясь понять, есть ли у нее травмы.
- Я упала на песок, со мной все в порядке. А Салах ударился головой… - и снова залилась слезами.
Я зашел в корпус, спросил у регистраторши, позвонили ли в милицию – это не простая авария, а преднамеренное преступление, которое совершил водитель автомобиля. Она сказала, что следователь уже едет, и будет вечером. И скорая уже в пути.
День до вечера я провел в клубе, погонял шары на роскошном бильярдном столе, взял книгу в библиотеке, устроился в сквере под деревом – почитать. На полдник, который значился в проспекте, не пошел - обед был роскошным, из трех блюд и фруктов, и я хотел проголодаться до ужина, который тоже обещал быть обильным.
Когда во время ужина в столовую пришла та блондинка, я предложил ей сесть за мой стол, спросил, что нового. Следователь уже допросил ее и арестовал водителя той машины, который устроил опасные игры на трассе. Девушка сказала, что Салах, ее друг, был все еще без сознания, когда скорая увезла его в больницу в областной центр. Врач считает, что он не выживет, им придется, видимо, везти его прямо в морг. Сейчас девушка думает, как отсюда выбраться – следователь не разрешил ей уехать со скорой, чтобы допросить как свидетельницу.
- А что водитель машины? – спросил я. – Он тоже ехал в этот дом отдыха?
Впрочем, вопрос бы излишним – трасса эта через пустыню вела только сюда, к озеру. Дальше она не продолжалась. – Он тоже отдыхающий? - спросил я.
- Да, - коротко ответила девушка.
- Он признал свою вину?
- Нет, он говорит, что я все придумала, что он видел, как Салах бешено гонял свой мотоцикл, и, наверное, мы сами ударились о бетон.
Пообедав, я спросил у регистраторши, где сидит приехавший следователь – он занял кабинет заведующей Дома.
Зашел туда, познакомился со следователем – мужчиной лет 40, все делает неспешно, аккуратно записывает и подшивает бумаги в папку.
Я представился, сказал, что являюсь его коллегой, что здесь в отпуске, спросил, нужна ли ему какая-то помощь. Он поблагодарил, ответил, что справляется сам.
- Я понял, водитель отрицает, что затеял опасную игру на дороге? – сказал я.
- Отрицает. Но я верю девушке. Зачем ей врать? Парень – опытный мотоциклист, за рулем с 16 лет.
- Значит, увезете водителя с собой?
- Да. Парень не выживет. Сейчас закончу с бюрократией.
- Что это за машина была? Кто ее вел?
- “Волга”.
- “Волга?” Сиреневая? Я сразу вспомнил солидного мужчину за рулем этой машины. Зачем ему играть в такие игры? Он приехал в Дом отдыха прежде меня, обогнал меня в 7 утра. А за четверть часа до этого я видел мотоциклиста живым и здоровым. Значит, авария произошла где-то в 6-50.
- Авария произошла в 6-50, верно? – спросил я.
- Часы мотоциклиста сломались во время удара, они показывают… - следователь посмотрел в свои записи – 7-50.
- Не может быть!
Я еще раз внимательно всмотрелся в глаза следователю. Производит впечатление толкового, может, немного простоват, но не хитрован, который пытается подтасовать факты, чтобы быстро закрыть дело.
- Что не может быть? Вот, я изъял часы как улику, – показал следователь на пакет.
- На “волге” есть следы столкновения с мотоциклом?
- Ни царапины. Да девушка и не говорит, что он столкнул их мотоцикл с трассы. Он просто не давал им обогнать ни слева, ни справа и прижимал к обочине, так в конце концов мотоцикл въехал на большой скорости в бетонное кольцо.
- Ни одной царапины – значит, вещественных улик нет? Только слова девушки?
- Да. Ничего, признается, - сказал беспечно следователь.
- Но не может быть, чтобы водитель сиреневой “волги” послужил причиной аварии мотоцикла, которая произошла в 7-50!
- Почему? – нахмурился следователь.
- Дело в том, что эта машина обогнала меня на трассе в 7 утра. В 7 утра мотоцикл был за мной. “Волга” уехала вперед, а мотоцикл так меня и не обогнал. Если там, сзади, произошла авария – то с другой машиной, не сиреневой “волгой”.
- Ты уверен? - спросил следователь.
- Да. Я как раз слушал радио, “Маяк”. Дикторша сказала бодрым голосом: “В Москве 5 утра”. У нас, значит, было 7.
- Ты хочешь сказать, что Кондрашенко Елена врет? Зачем ей сочинять?
- Может, она марку машины перепутала?
- Нет, она и водителя запомнила. Я им тут устроил очную ставку, она его во всем обвинила.
- А водитель на очной ставке все отрицал?
- Да. И ведет себя совершенно спокойно.
- Но как он объясняет то, что девушка обвиняет его?
- Говорит, что это она ему так мстит.
- За что?
- Я не стал вдаваться в подробности. Я верю девушке. Этот тип отказывается ехать со мной добровольно. Я жду наряда, увезем силой, в наручниках.
Я вышел, отправился погулять по двору.
Солнце зашло, стало прохладней, птички на деревьях запели. Даже легкий прохладный ветерок повеял. Какой-то сказочный оазис в центре пустыни. Будто мираж.
Мне эта авария все не давала покоя.
Вроде - какое мое дело? Я тут в отпуске, ни за что не отвечаю. Будет расследование, будет суд – разберутся. Но на душе неспокойно. Сейчас силой увезут невиновного человека, испортят ему отпуск…
Вернулся в корпус, подошел к регистратору.
- В какой комнате эта девушка – Елена Кондрашенко?
Постучал в ее дверь. Она открыла - всё такая же заплаканная.
Меня интересовал единственный вопрос:
- Водитель “волги” говорит, что вы с ним знакомы. Это правда?
- Да. Это Хаким Мухитдинович.
- Вы называете его по имени-отчеству?
Вряд ли следователь на очной ставке так его представил!
- Да. Это Хаким Мухитдинович
- Знаете и фамилию?
- Шарипов.
- Откуда вы знакомы?
- Он преподает в нашем институте. Заведующий кафедрой.
- В каком?
- В экономическом, имени Плеханова.
- И вы там учитесь на…
- Третьем курсе.
- У вас что – был с ним ранее конфликт? – я уже понимал, что девушка элементарным образом оболгала своего преподавателя. Ну, не складывалась у меня солидная внешность университетского профессора с таких хулиганским лихачеством на дороге.
- Что значит – конфликт? – спросила студентка
- Может, он вам двойку поставил, вот вы ему и мстите.
- Он поставил, - девушка залилась слезами.
Я вытаращил на нее глаза. Девушка сейчас передо мной признается, что преподаватель поставил ей двойку, и она решила вот так ему отомстить?! Как же не поставить двойку нерадивой студентке, которая, конечно же, не занималась, а все время проводила со своим парнем?
- Вы понимаете, что его могут посадить в тюрьму? – говорю я красавице.
- За дело! – бросила девушка зло. – Он ехал перед нами зигзагом, не давал обогнать! Пока мы не упали! Он мстит мне!
- Зачем ему вам мстить? Не вы ему поставили двойку, а он вам.
- Он и двойку поставил, потому что я ему отказала.
- Не понимаю.
Тут я прервал Макса: что непонятного? Если девушка красивая – препод ее домогался.
- Ага, - усмехнулся Макс. – Это сейчас все всё понимают по намеку. Скажешь “ми-ту” - и всем все ясно. А тогда мы были наивными.
- Но домогательств было не меньше! – бросил я запальчиво.
- Возможно. Мы в прокуратуре такими делами не занимались, - ответил Макс, и продолжил свой рассказ.
Девушка говорит мне:
- Он сказал, что хочет принять у меня экзамен в гостиничном номере. Я отказала. Потом на экзамене он даже не слушал мой ответ, а я все знала! Я хорошо подготовилась, для меня статистика – это несложно. У меня по всем остальным предметам пятерки, даже по Истории КПСС. А он поставил мне двойку! Я собираюсь переводится из-за него. В сельхоз.
Ну, теперь с точки зрения Елены все как бы становится логичным. Профессор разозлился, что такая красавица его отвергла, увидел ее на трассе в обнимку с молодым мотоциклистом, взбесился, потерял самообладание.
Но не совпадает время! Может, этот Мухитдинович действительно сладострастный негодяй, но авария произошла в 7-50, а в 7 утра он обогнал меня и уехал вперед. Авария произошла позже, позади меня.
Выйдя от Елены, я опять пошел в кабинет директора дома, который оккупировал следователь. Он выглядел озадаченным.
- Наряд вот-вот приедет, а я не знаю, что делать, - сказал он огорченно. – Зря дернул сюда людей, получается? Ты уверен, что этот (он глянул в дело) Шарипов – не мог столкнуть мотоцикл с трассы? Ты ничего не напутал?
- Уверен, - сказал я.
Следователь вздохнул:
- Ладно, я дождусь наряд и отправлюсь домой. Видимо, она хорошая актриса, эта Кондрашенко.
И красивая, подумал я. Потом в своей практике я много раз сталкивался с такой ситуацией – внешне очень привлекательные люди на деле оказывались способны и на подлость, и на мошенничество, и на преступление. Но все равно – вначале, только столкнувшись с ними, ты как-то инстинктивно доверяешь. Ну, не может такая красивая быть злодеем! Вот и следователь попал в эту ловушку.
Я вышел от него, довольный, что смог предотвратить возведение напраслины на невиновного. Мотоциклист, считает врач, не выживет. Значит, настоящему виновному грозит срок. Если был такой. А если бы эта красотка меня обвинила? Впрочем, зачем ей я…
Сна от возбуждения не было. Я пошел в фойе, упал в удобные объятия большого кожаного кресла и стал смотреть телевизор. Начались новости. Диктор сказал: “Московское время 19… простите – 20 часов”.
У нас, значит, 10 вечера…
И вдруг меня как подбросило.
Я подбежал к дежурной
- Можно сделать звонок?
Пришлось объяснить ей, кто я и почему она должна разрешить мне срочный междугородный звонок. Я позвонил в справочную Москвы, взял у них телефон редакции “Маяка”. И тому, кто в “Маяке” ответил, я объяснил, почему очень важно либо позвать к телефону дикторшу Галину Д., которая ранним утром вела передачу – либо, если она не в редакции, дать ее домашний телефон.
После долгих упрашиваний, после того, как она посоветовалась с десятком, наверное, сотрудников редакции, женщина назвала мне номер телефона знаменитой на всю страну радиоведущей Галины Д.
Дрожащими пальцами я набрал еще один номер в Москве.
Ответил мужской голос. Видимо, в квартире что-то отмечали – я слышал голоса на фоне, звон бокалов, радостные возгласы, музыку.
- Квартира Д.?
- Да, - подтвердил веселый мужской голос.
- Можно поговорить с Галиной Степановной?
- Минуточку. Галочка, это тебя!
Вскоре в трубке раздался знакомый всем низкий приятный голос.
- С вами говорит следователь Черняховский из Самаркандской прокуратуры. Я расследую дело, и мне нужно задать вам один очень важный вопрос, от которого зависит, будет осужден человек, или нет.
- Господи! Вы не подозреваете меня в чем-то? – сказала Галина беззаботно и весело рассмеялась. Я так и представил ее, держащую одной рукой трубку у уха, во второй – бокал с шампанским. – Я никогда в вашем Самарканде не бывала. Хотя хочу побывать.
- Нет, вас ни в чем не подозревают. Только ответьте честно.
И я задал ей свой вопрос.
Галина опять рассмеялась и сказала.
- Да, вы правы. Знаете, утром я еще не совсем проснулась. И вместо “Сейчас в Москве 6 часов”, сказала: “Сейчас в Москве 5 часов”. Но через час я назвала правильное время! Начальство меня уже пожурило.
Я поблагодарил, положил трубку и побежал в кабинет директора.
Наряд уже прибыл, милиционеры сидели и слушали следователя, который объяснял виновато, почему они проехали 300 километров зря.
- Арестовывай этого Мухитдиновича, - сказал я.
Так что, - завершил Макс свой рассказ, допивая пиво из последнего бокала, - и на старуху бывает проруха."
Юрий Моор-Мурадов
(Из сборника “Шпионы попадаются на мелочах”). https://www.facebook.com/photo?fbid=24760077803693145&set=a.217811318346468