— Николай Андреевич, у меня сын в больнице. Можно я сегодня пораньше?

— А у меня квартальный отчет, — отрезал Николай, не поднимая глаз от ноутбука. — Все личные проблемы решаем в свободное от работы время.

Менеджер Лена сжала в руках телефон. Хотела что-то сказать, но передумала – бесполезно. За три года работы она выучила: шеф не из тех, кто меняет решения.

Изредка, где-то на краю сознания, Николая царапала мысль – он не всегда был таким. Когда-то, еще в девяностые, начинал с маленького цеха. Сам работал наравне с остальными, знал всех по именам.

А потом пришли другие времена. Кризисы, дефолты, рейдерские захваты. Выжил тот, кто стал жестче, циничнее. Он выжил. И где теперь те, кто "по-человечески"? Разорились, спились, исчезли.

— Любовь Петровна, — обратился он к секретарше по громкой связи, — если будут еще желающие уйти пораньше – даже не соединяйте. Я занят.

Вечером, подъезжая к дому на своем "Лексусе", он привычно хмурился. Двор опять был заставлен "ведрами с гайками" – старыми машинами соседей. Дети носились между ними, рискуя попасть под колеса.

— А ну марш отсюда! — рявкнул он, выходя из машины. — Нечего под ногами путаться.

Мальчишка лет десяти показал ему язык и убежал. Чем-то неуловимо похожий на Димку в том же возрасте.

Сын. Больная тема. После развода прошло пять лет, но каждый раз, когда Николай видел на экране телефона "Дима", сердце предательски екало.

— Привет, пап. Тут это. День рождения у меня через неделю.

— Помню. Сколько перевести?

— Да не в деньгах дело. Может, приедешь?

— Дим, у меня запуск новой линии, сам понимаешь.

В трубке повисла тяжелая пауза.

— Ну да, конечно. Ты всегда занят, — в голосе сына звенела горечь. — Как тогда, помнишь? Когда Тузика сбила машина, а ты был на важных переговорах.

Николай помнил. Двенадцать лет прошло, а до сих пор снился заплаканный Димка, прижимающий к груди бездыханное тельце их старой дворняги.

— Сын...

— Все, пап. Проехали. Извини, что побеспокоил.

Короткие гудки больно резанули по ушам.

День не задался с самого утра.
Едва Николай вышел из подъезда, как наткнулся на раздраженный взгляд соседки с третьего этажа:

— Хоть бы с машины снег убрали, Николай Андреевич! Вчера моему мужу весь капот засыпало, когда вы трогались.

— Предъявите счет за мойку, — бросил он на ходу.

В офисе тоже все шло наперекосяк. Сорвалась важная сделка, новая секретарша умудрилась залить кофе его стол, а перед самым уходом позвонила бывшая жена.

— Коля, тут такое дело. У Димы проблемы в институте.

— Какие еще проблемы? — раздраженно спросил он, уже представляя, сколько придется заплатить.

— Не в этом дело. Он просто растерян. Ему нужен отец, а не спонсор.

— Лен, давай без этих твоих. Что конкретно надо?

— Ничего. Забудь.

И вот теперь, в довершение ко всему, какая-то шавка разлеглась под колесами его машины.

— Пошел вон! — Николай раздраженно нажал на клаксон.

Пес даже ухом не повел. Грязный, лохматый, он лежал, положив голову на лапы, и смотрел. Этот взгляд неожиданно напомнил Николаю его старого Тузика – тот тоже умел так смотреть, словно видел человека насквозь.

К машине уже подтягивались зрители. Николай физически ощущал их осуждающие взгляды.

— Может, он раненый? — предположила какая-то пенсионерка.

— Надо службу отлова вызвать, — буркнул Николай, доставая телефон.

— Изверг! — громко прошептала старушка. — Как есть изверг.

Он стиснул зубы. Вот еще не хватало – стоять тут и выслушивать нотации от каких-то пенсионерок!

Когда диспетчер сообщила, что машина приедет только через два часа, Николай едва не взвыл от бессилия.
И тут пес неловко поднялся на лапы.

Что-то было не так в его движениях. Неестественно выгнутая спина, поджатая задняя лапа.

— Смотрите, он хромает! — воскликнула молодая женщина.

Пес сделал пару неуверенных шагов и снова лег. Теперь Николай увидел на его боку свежую рану.

— Изверги, — снова прошептала старушка, и в этот раз Николай был с ней согласен.

В памяти вдруг всплыл тот страшный день двенадцать лет назад. Звонок Димки: "Папа, Тузика сбила машина!" Его собственный раздраженный ответ: "Сейчас не могу, важная встреча". А потом – заплаканные глаза сына и мертвый пес на руках.

— Где тут ближайшая ветклиника? — неожиданно для себя спросил он.

— За углом, белое здание, — тут же отозвалась баба Вера. — Только...

— Что?

— Он же грязный весь. В машину-то как?

Николай посмотрел на свой безупречно чистый "Лексус", потом на пса. Тот смотрел с какой-то обреченной надеждой – словно знал, что решается его судьба.

"К черту", — подумал Николай, снимая куртку и расстилая ее на заднем сиденье.

В ветклинике пес вел себя на удивление спокойно. Даже когда молоденькая врач Анна касалась раны, только тихонько поскуливал.

— Ушибы, ссадины. Похоже, его сбила машина, — говорила она, осматривая пса. — Но ничего страшного, через пару недель будет как новенький.

— Тогда я, наверное, в приют его.

— В приют? — Анна подняла глаза. — Вы знаете, сколько собак его возраста там усыпляют? Кому нужен старый, больной пес?

Николай поморщился. Манипуляции он узнавал за версту – сам был мастером давить на жалость, когда требовалось.

— Послушайте, у меня своих проблем хватает. Я его подобрал, привез, заплачу за лечение.

— Конечно-конечно, — кивнула Анна. — Только давайте хотя бы помоем его сначала? Может, под этой грязью породистый красавец прячется.

Через час Николай не узнавал пса.
Помытый, подстриженный, он оказался роскошной немецкой овчаркой с благородной проседью на морде.

— Вот это да. Прямо барон какой-то.

Пес неожиданно поднял голову и гавкнул.

— Кажется, ему нравится, — улыбнулась Анна. — Может, это и есть его имя?

На бирке со старого ошейника, который нашелся под слоем грязи, действительно было выгравировано "Барон". Ниже стоял телефон, но номер давно не обслуживался.

— У нас был такой случай, — рассказывала Анна, обрабатывая раны. — Умер хозяин, а родственники. Сами понимаете. Квартиру продали, а собаку – на улицу.

Николай почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение. Он вспомнил свою сегодняшнюю отповедь Лене, чей сын лежал в больнице. Чем он лучше тех родственников?

Барон тихонько ткнулся носом в его руку.

— Ладно, черт с тобой, — вздохнул Николай. — Поедешь ко мне. Только временно, слышишь? Пока не найдем тебе новых хозяев.

Уже в машине он достал телефон, нашел номер сына. Палец завис над кнопкой вызова. В последний раз они говорили три недели назад – тот самый неловкий разговор о дне рождения.

Барон с заднего сиденья тихонько заскулил.

— Может, ты и прав, — пробормотал Николай и нажал "вызов".

— Да? — голос Димы звучал настороженно.

— Слушай, тут такое дело. Ты говорил, что любишь собак. У меня тут. В общем, приезжай посмотреть.

— Что?

— Собака у меня. Временно. наверное. Приезжай, а? Если хочешь, конечно.

В трубке повисло молчание. Николай готов был поклясться, что слышит, как сын улыбается.

— Хорошо, пап. Завтра можно?

— Конечно. И это. С днем рождения. Прости, что я тогда...

— Завтра поговорим, ладно? — мягко перебил Дима.

Дома Барон первым делом обследовал квартиру, принюхиваясь к каждому углу. Николай, наблюдая за ним, вдруг понял – он понятия не имеет, чем кормить собаку.

Спустившись в круглосуточный магазин, Николай накупил всего, что нашел в отделе для животных. Продавщица с любопытством разглядывала его дорогой костюм и охапку собачьих принадлежностей.

— Первый раз, да? — сочувственно спросила она. — Возьмите еще пеленки. И миски нужны две – для воды и еды.

Вернувшись, он застал Барона в кабинете. Пес сидел возле книжного шкафа, внимательно разглядывая фотографию в рамке – ту самую, где маленький Дима обнимает Тузика.

— Устраивайся, — буркнул Николай, раскладывая покупки. — Только учти – это временно.
Барон посмотрел на него с таким снисходительным пониманием, что Николай смутился. Было в этом взгляде что-то мудрое, что ли?

Ближе к ночи его разбудил телефонный звонок. Кривцов, директор филиала, сообщал о срыве поставок.

— Я сейчас, — начал было Николай привычно грозным тоном, но осекся.

Барон сидел рядом с кроватью, положив голову на матрас. В темноте его глаза светились спокойной уверенностью.

— Знаете что, Кривцов? Давайте завтра в девять разберем ситуацию. Спокойно, без нервов.

— Вы серьезно?

— Более чем. До завтра.

Утром, выгуливая Барона, он впервые за много лет по-настоящему осмотрелся во дворе. Заметил новую детскую площадку, которую раньше видел только мельком. Кивнул соседке, удивив ее до потери дара речи.

— Гляньте-ка, — шепнула баба Вера подруге, — а наш-то бизнесмен оттаивает.

Вечером приехал Дима.
Стоял в прихожей, переминаясь с ноги на ногу, совсем как в детстве.

— Проходи, — Николай чувствовал странную неловкость. — Познакомься, это Барон.

Пес, словно почувствовав важность момента, степенно подошел к Диме. Обнюхал руки, а потом неожиданно лизнул его в щеку.

— Ну ты даешь! — рассмеялся Дима. — Прямо как Тузик, помнишь?

В горле у Николая встал комок.

— Помню. Слушай, сын. Я тогда, я все про дела думал. А надо было...

— Пап, — Дима крепко обнял его. — Я ж понимаю. Все хорошо.

Они проговорили до полуночи. Вспоминали Тузика, говорили о Димкиных проблемах в институте, строили планы на выходные. Барон дремал между ними, иногда приоткрывая один глаз – будто проверял, все ли идет правильно.

В следующие дни Николай поймал себя на том, что все чаще улыбается. Здоровается с соседями. По-другому разговаривает с подчиненными.

— Лена, — позвал он однажды утром, — как там ваш сын? Поправляется?

Сотрудница растерянно кивнула.

— Знаете, берите отгулы, когда нужно. Только предупреждайте заранее.

— Спасибо, — прошептала она. — А как же квартальный отчет?

— Не переживайте. Найдем решение.

В обед он впервые за много лет спустился в кафе напротив офиса. И там, среди обычных посетителей, увидел ту самую молодую женщину, что была во дворе в день появления Барона.

— Меня зовут Елена, — улыбнулась она. — Я учительница из соседней школы. А вы так изменились с тех пор.

— Это все Барон, — честно признался он. — Знаете, иногда собаки умнее нас. Они видят то, что мы сами в себе не замечаем.

Через полгода они поженились. Дима был свидетелем на свадьбе, а Барон важно восседал рядом с молодоженами.

— Знаешь, — сказал как-то Николай жене, — я ведь тогда чуть не прогнал его. Вызвал службу отлова и все такое.

— Но не прогнал же, — улыбнулась Елена. — Значит, в глубине души ты всегда был другим. Просто забыл об этом.

Барон, дремавший у их ног, приоткрыл глаз и тихонько вздохнул. Он-то знал: иногда человеку нужно просто напомнить, каким он может быть. И для этого порой достаточно одного взгляда – преданного, понимающего, полного любви.

(с) Котофеня /Дзен Яндекс

#рассказы