У одной девочки однажды выросли крылья. Сначала у нее очень долго чесалась спина, наверно с неделю или даже с две. Одним вечером она мылась в ванне и очень сильно стала тереть спину мочалкой. Уж так чесалось! Сначала девочка чесала спину осторожно, бережно водя жесткой мочалкой, но это совсем не облегчало страдания, а наоборот, только усиливало. А спина еще такое неудобное место, знаете, толком и не почешешь. В общем, девочка разошлась и заскоблила с новой силой, неловко закидывая руку. Чешет она, чешет, и тут вдруг чувствует – что-то мешает, как кусок целлофана. Ей сначала даже показалось, что это пластиковая занавеска попалась, или там пакет какой-то несуразный. А целлофан за спиной шуршит и шуршит, девочка рукой дергает, пытается его со спины скинуть, а он как будто бы прилип намертво. Ну, она по неосторожности, сразу же, конечно, не сообразишь, что там такое прилипло, ка-ак дернула нетерпеливо и смотрит...Ещё
Крылья.
1-ая часть.
У одной девочки однажды выросли крылья. Сначала у нее очень долго чесалась спина, наверно с неделю или даже с две. Одним вечером она мылась в ванне и очень сильно стала тереть спину мочалкой. Уж так чесалось! Сначала девочка чесала спину осторожно, бережно водя жесткой мочалкой, но это совсем не облегчало страдания, а наоборот, только усиливало. А спина еще такое неудобное место, знаете, толком и не почешешь. В общем, девочка разошлась и заскоблила с новой силой, неловко закидывая руку. Чешет она, чешет, и тут вдруг чувствует – что-то мешает, как кусок целлофана. Ей сначала даже показалось, что это пластиковая занавеска попалась, или там пакет какой-то несуразный. А целлофан за спиной шуршит и шуршит, девочка рукой дергает, пытается его со спины скинуть, а он как будто бы прилип намертво. Ну, она по неосторожности, сразу же, конечно, не сообразишь, что там такое прилипло, ка-ак дернула нетерпеливо и смотрит, что это в руке у нее осталось. А в руке у нее действительно кусок чего-то целлофанового остался, да еще в прожилочках, блестит весь от воды, да похрустывает. Красивый! Глаз не оторвать. Переливается, как радуга, и сразу видно – не пакет и не занавеска. Девочка покрутила его в руках, на свет посмотрела и тут вдруг поняла, что то, что сзади у нее налипло, не целиком оторвалось. Она шею вывернула и смотрит назад, видит, там такое же что-то переливается. Кое-как рукой его подцепила и тянет, а оно тянется! Тянула девочка, тянула, да больно так тянуть, представляете, не просто же так, а из собственной спины! Тянет она, а сама думает: «Ой, а вдруг это я собственные внутренности наружу вытягиваю! Мамочки! Как же это я дырку в спине насквозь мочалкой протерла, а теперь, дура, свои же кишки из нее вытягиваю!» И только она в ужасе решила прекратить тянуть, как целлофан перестал тянуться и даже больно дернул, как бы закончился. «Ну, все, - подумала девочка, - приплыли. Это наверно желудок с той стороны в дырку не протягивается, потому что набит макаронами». Сидит она в ванне, мокрая вся, в целлофане по самые уши и слышит, как сердце ее колотится внутри и леденеет. И даже под ложечкой засосало, а желудок заныл тоже пренеприятно. Сидит она и соображает медленно-медленно, что если желудок заныл, да еще и на своем месте, то, может быть, это не он вытянулся? А еще она себе под ноги смотрит, ну в ванну, и видит, что крови там нет! Резонно предположить, что вытягивание кишок через спину сопровождается потоками красной крови, как в дешевом боевике, картинно стекающей по белым стенкам ванны. А тут – ничего, только оторванный кусок целлофана валяется, да из душа вода течет
Вода кусок целлофана совсем близко к воронке подтянула и хлюп – засосало его в канализацию. Девочка еще с полминуты понаблюдала, как переливающиеся краешки его медленно исчезают в черной дыре, а потом подумала, задним числом, разумеется, что надо было бы поймать да вытащить. Но уж не до целлофана! Смотрит девочка, а у нее по плечам, по спине такой же целлофан болтается, да еще и к кафелю на стенке прилип. И весь в прожилочках и весь переливается. Она его осторожно рукой отлепила, руку наверх подняла, целлофан растянулся и даже потянул кожу на спине. Теперь девочка точно убедилась, что эта штука к ее спине намертво приделана, как будто третья рука там или волосы. И оторвать ее так просто, без боли, не получится. Да еще и тяжелая штука, мокрая, липнет ко всему. Девочка чуть не плача вылезла из ванной, вышла голая в квартиру, подошла к зеркалу. Дома-то даже никого не было, чтобы спросить, на что это похоже со спины. Кое-как удалось разглядеть, что ви...Ещё Вода кусок целлофана совсем близко к воронке подтянула и хлюп – засосало его в канализацию. Девочка еще с полминуты понаблюдала, как переливающиеся краешки его медленно исчезают в черной дыре, а потом подумала, задним числом, разумеется, что надо было бы поймать да вытащить. Но уж не до целлофана! Смотрит девочка, а у нее по плечам, по спине такой же целлофан болтается, да еще и к кафелю на стенке прилип. И весь в прожилочках и весь переливается. Она его осторожно рукой отлепила, руку наверх подняла, целлофан растянулся и даже потянул кожу на спине. Теперь девочка точно убедилась, что эта штука к ее спине намертво приделана, как будто третья рука там или волосы. И оторвать ее так просто, без боли, не получится. Да еще и тяжелая штука, мокрая, липнет ко всему. Девочка чуть не плача вылезла из ванной, вышла голая в квартиру, подошла к зеркалу. Дома-то даже никого не было, чтобы спросить, на что это похоже со спины. Кое-как удалось разглядеть, что висят сзади две мокрые тряпки, да две огромные лужи воды с них на пол натекли. Взялась девочка за голову, заплакала, да ничего не поделаешь. Холодно стало, все же мокрая после душа, закуталась она в полотенце, и не знает, что дальше делать. Решила подождать пока кто-нибудь домой придет, не в скорую же звонить? Вроде бы не болит, желудок на месте, от страха очень даже прекрасно чувствуется. Позвонишь в скорую, скажешь, что сзади что-то странное вдруг из спины вытянулось, такие тряпки, так точно приедут, только не простые врачи, а санитары из психбольницы. Ну что тут поделаешь? Села девочка на край ванны, тряпки в ванну перекинула, чтобы вода с них на пол не текла и пригорюнилась. Потом взяла фен и стала волосы сушить. Сушила-сушила, потом решила и тряпки посушить, заодно, хоть посмотреть, что они в сухом виде из себя представляют. А тряпки все легче и легче становятся, будто бы расправляются, и по спине мурашки бегают приятные. В общем, подошла девочка к зеркалу и обомлела: увидела она, наконец, что это два крыла у нее за спиной, расправились и окружают ее сияющим ореолом.
Не скажу, чтобы девочка обрадовалась сильно, да и чему тут радоваться? «Мамочка, - подумала она: это ж как я их под одежду заправлять буду? Или дырки придется делать, в одежде? А как я на улицу в таком виде выйду?»
Она и шевелить крыльями попробовала, но оказалось, что шевелить ими не получается, по крайней мере, не как птице или бабочке. Можно, конечно, заставить их колыхаться из стороны в сторону, если плечами подергать, а вот так чтобы – взмахнул крылом и взмыл ввысь! – не получается. Схватила девочка телефон беспомощно и стала звонить подруге. - Люся! – кричит она в трубку, - представляешь! У меня крылья выросли! - Ну и как его зовут? - Кого – его? - Ну, парня этого, - с ленцой отвечает Люся. - Какого еще парня? Они настоящие, представляешь! Я не знаю чего теперь с этим делать! У меня такого никогда в жизни не было! - Да ладно, это пройдет, забей. - А что мне сейчас с этим делать-то? - Кто-нибудь в курсе? - Нет! Теб...Ещё
2-ая часть.
Не скажу, чтобы девочка обрадовалась сильно, да и чему тут радоваться? «Мамочка, - подумала она: это ж как я их под одежду заправлять буду? Или дырки придется делать, в одежде? А как я на улицу в таком виде выйду?»
Она и шевелить крыльями попробовала, но оказалось, что шевелить ими не получается, по крайней мере, не как птице или бабочке. Можно, конечно, заставить их колыхаться из стороны в сторону, если плечами подергать, а вот так чтобы – взмахнул крылом и взмыл ввысь! – не получается. Схватила девочка телефон беспомощно и стала звонить подруге. - Люся! – кричит она в трубку, - представляешь! У меня крылья выросли! - Ну и как его зовут? - Кого – его? - Ну, парня этого, - с ленцой отвечает Люся. - Какого еще парня? Они настоящие, представляешь! Я не знаю чего теперь с этим делать! У меня такого никогда в жизни не было! - Да ладно, это пройдет, забей. - А что мне сейчас с этим делать-то? - Кто-нибудь в курсе? - Нет! Тебе первой рассказываю! - Ну и не говори никому, а то ему расскажут, зазнается еще, пусть сам первый шаг делает. - Но Люся, это такие странные ощущения! От них мурашки по спине бегут и вообще, состояние то ли пустоты, то ли наполненности! - Ой, ну ты прям как маленькая. Вообще я бы тебе посоветовала поменьше уделять ему внимания, они любят недоступных. - Это как же? - А никак. Делай вид, что ничего не произошло. - Но ведь они очень заметные! Их что, под одежду прятать?
- Конечно, надо прятать. Ты думаешь, если ты, как дура влюбленная, с такой физиономией ходить будешь, окружающие ничего не заметят? - Но я не могу их спрятать! - А ты смоги. - Они же сомнутся! - А ты хочешь, чтобы он тебя под себя подмял? Ну, ты даешь, подруга… - Значит прятать? - Прячь.Повесила девочка трубку, а тут пришла старшая сестра. Сестра, конечно, в дверях слегка удивилась, но виду не подала, стала только тщательно ноги о коврик вытирать, да кинула так невзначай, как бы между делом: «Что это ты вся сияешь?» Тут девочка не выдержала и разрыдалась. Она рассказала сестре, что вот эту штуку у себя из спины вытащила, а что это такое и чего с ним делать – ума не приложит. Сестра аккуратно сняла пальто, повесила его на вешалку, надела тапочки, посмотрелась в зеркало и сказала: «Ну, показывай, что там у тебя» С минуту она разглядывала голую спину девочки, а потом сказала: «Крылья. Чем ты их так крепко приклеила?»
Девочка еще раз стала рассказывать сквозь слезы, что думала, что это целлофан, а потом вот вытянула, феном их высушила, и теперь они стоят колом, и даже под одежду их не спрячешь. - Это ты на карнавал, что ли? - поинтересовалась сестра, а потом добавила: - Ой! А ты видела, что у тебя кусок крыла отломился? - Да это я его случайно сама в ванной оторвала. - Руки-то у тебя ясно откуда растут. А теперь некрасиво. - Большой кусок? – встревожено спросила девочка - Приличный. - Очень заметно? - На мой взгляд, совсем некрасиво. - Что же делать? - Снимай, что делать, похожа на черт-знает-кого!
В ужасе девочка ушла в свою комнату и стала крылья в зеркало разглядывать. Действительно, одно крыло было по неосторожности обломано сверху, не то чтобы сильно, но заметно. Села девочка на кровать и горько заплакала. Мало того, что крылья под одежду не спрячешь, так теперь еще и с крыльями не походишь, раз они обломаны. И, как назло, в тот день нужно ей было выйти на улицу, чтобы сходить по неотложным делам. Собрала она всю волю в кулак, да железной рукой крылья согнула. Согнула и кое-как под одежду заправила. Крылья-то легкие, но пружинят хорошо, не просто их сложить. В общем, промучилась она с ними целый час, но все-таки с горем пополам спрятала. Спрятала и вышла на улицу. Не легко это с крыльями ходить под одеждой и осознавать каждую секунду, что они там есть! Ходила девочка по своим делам, ходила, и понадобилось ей в метро спуститься. В метро народу! Села она на лавочку, ждет поезд. И тут вдруг подсаживае...Ещё
3-я часть.
В ужасе девочка ушла в свою комнату и стала крылья в зеркало разглядывать. Действительно, одно крыло было по неосторожности обломано сверху, не то чтобы сильно, но заметно. Села девочка на кровать и горько заплакала. Мало того, что крылья под одежду не спрячешь, так теперь еще и с крыльями не походишь, раз они обломаны. И, как назло, в тот день нужно ей было выйти на улицу, чтобы сходить по неотложным делам. Собрала она всю волю в кулак, да железной рукой крылья согнула. Согнула и кое-как под одежду заправила. Крылья-то легкие, но пружинят хорошо, не просто их сложить. В общем, промучилась она с ними целый час, но все-таки с горем пополам спрятала. Спрятала и вышла на улицу. Не легко это с крыльями ходить под одеждой и осознавать каждую секунду, что они там есть! Ходила девочка по своим делам, ходила, и понадобилось ей в метро спуститься. В метро народу! Села она на лавочку, ждет поезд. И тут вдруг подсаживается к ней такой старичок, сразу видно не городской. За плечами рюкзак у него старенький, с ремешками и застежками, на ногах сапоги резиновые, грязью по подошве измазанные, а в сапоги штаны старомодные заправлены. Посмотрела девочка на его руки и увидела, что они темные, жилки на них пульсируют, а ногти чистые и аккуратные. Старичок своей ладонью пот с лица отирает, да посмеивается. Смотрит на людей окружающих, да что-то там себе думает. А тут вдруг повернулся и посмотрел на нашу девочку в упор. Ну, вообще-то не принято у нас так прямо на незнакомых людей глядеть, долго так, да пронзительно, девочка, конечно, и смутилась. Но улыбнулась старичку из вежливости. Тут вдруг зачесалась у нее спина. Надо думать, крылья же не из шелка сделаны, как-никак жесткие, вот и чешется все. Хорошо еще не аллергия, не красные пятнышки по всей коже! Представьте себе аллергию на собственные крылья! А одно крыло загнулось как-то неудобно, в кожу впилось краешком и зудит постоянно. И кажется девочке, что теперь у нее вообще все тело чесаться стало. Сидит она на лавочке и то руку почешет, то лоб, то затылок, то лопатками поводит, чтобы крыло поудобнее улеглось. А тут еще старичок рядом сидит и то и дело на девочку поглядывает.
Чесалась она, чесалась и тут вдруг увидела, что из-под одежды у нее кусок крыла торчит. Да ладно бы просто торчал, еще переливается всеми красками радуги, прожилочками поблескивает. Девочка судорожно одежду вниз потянула, да крыло постаралась умять или хотя бы в джинсы заправить. А старичок вдруг это заметил и говорит: - Что это там у тебя такое блестящее? - Да так! – испуганно отвечает девочка. - Я вот живу в лесу, - продолжает старичок, - а за домом у меня лесное озеро. И вот выйдешь бывало, а над ним жучки всякие летают, стрекозы… Знаешь стрекоз? - Кто же их не знает. - И у стрекоз вот точь-в-точь также крылья переливаются. Стрекоза бывало на палец сядет, лапками его цепкими обхватит и таращится на тебя глазищами, а у самой челюсти шевелятся, того и гляди укусит. - Разве они кусаются? - Да нет! Но уж такие красивые. И крылья у них блестят совсем как у тебя, - сказа...Ещё
4-ая часть.
Чесалась она, чесалась и тут вдруг увидела, что из-под одежды у нее кусок крыла торчит. Да ладно бы просто торчал, еще переливается всеми красками радуги, прожилочками поблескивает. Девочка судорожно одежду вниз потянула, да крыло постаралась умять или хотя бы в джинсы заправить. А старичок вдруг это заметил и говорит: - Что это там у тебя такое блестящее? - Да так! – испуганно отвечает девочка. - Я вот живу в лесу, - продолжает старичок, - а за домом у меня лесное озеро. И вот выйдешь бывало, а над ним жучки всякие летают, стрекозы… Знаешь стрекоз? - Кто же их не знает. - И у стрекоз вот точь-в-точь также крылья переливаются. Стрекоза бывало на палец сядет, лапками его цепкими обхватит и таращится на тебя глазищами, а у самой челюсти шевелятся, того и гляди укусит. - Разве они кусаются? - Да нет! Но уж такие красивые. И крылья у них блестят совсем как у тебя, - сказал старичок и внимательно посмотрел на девочку. «Догадался!» - мелькнуло у девочки в голове, и она в ужасе с утроенной силой задергала плечами и зачесала локоть. -Чешется? – спросил старичок и, увидев испуганный кивок, добавил: давно это у тебя? - Сегодня выросли, - прошептала она. - Выросли? - Да, выросли крылья, из спины вытянулись. - И что же ты делаешь? - Под одежду спрятала, - еще тише отвечает девочка и еще яростнее плечом дергает. - Прятать нужно аккуратно, с осторожностью, чтобы не повредить и не смять. «Да-да, - промелькнуло в голове у девочки, - может еще в отдельный пластиковый пакет их упаковывать или на вешалку развешивать?» А старичок к ней склонился поближе, так близко, что девочка уловила помимо обычных стариковских запахов еще один запах, дыма и влажного мха. - Конечно, не всем их нужно показывать, но тем, кому нужно, показывай обязательно. «Разумеется, - комментирует про себя девочка, - и еще деньги за просмотр посоветуй мне брать, как на ярмарке» - Но главное, их нужно тренировать. В них же тоже своего рода мышцы, сейчас ты летать не можешь, потому что они нетренированные, а вот если будешь упражняться ежедневно, да силу их взращивать, так научишься летать в один прекрасный день. «Ха-ха-ха, а гантели для крыльев в магазине спорттоваров продаются? - с усмешкой подумала девочка и потом еще добавила про себя: - есть же на свете такие вредные старикашки, вечно лезут со своими глупыми советами. Лучше бы посоветовал, как эту штуку от спины отодрать». Подумала она так и стала пристально свою обувь разглядывать, что там такое налипло. Тут поезд подошел и старичок, улыбаясь, встал с лавочки, а девочка тоже встала. Она хотела уж было шмыгнуть в другую дверь, но старичок придержал ее за рукав и сказал последнее: - Крылья – большая ответственность. Не легко это. Девочка закивала, как будто бы все поняла, вошла в другой вагон и поехала дальше по делам, проклиная эти несчастные крылья.
А старичок между тем поехал на вокзал и сел в электричку. А до этого он зашел в аптеку и купил там кислоту аскорбиновую, ну такие белые большие таблетки, которые во рту тают и оставляют приятную прохладу. Ехал старичок на электричке, ехал и заехал в такую глухомань, что один только он на перроне и сошел. Потом сел в автобус пыльный, а после пешком еще шел часа два и забрел в самый что ни на есть дремучий лес. Идет он, прислушивается, ветки отодвигает, тихонько так пробирается сквозь заросли. Слышит, кто-то на дудочке играет или на другом каком инструменте свистит. Улыбнулся старичок: значит, почти пришел. И выходит он тут на поляну. Поляна вся солнечным светом залита, травинки на ней растут, цветочки розовые да желтые, растут и на ветру колышутся. Посреди поляны стоит избушка, а за избушкой лесное озеро поблескивает. На крылечке сидит мальчик маленький, да на дудочке себе насвистывает. Дудочка такая простая, пластмас...Ещё
5-ая часть.
А старичок между тем поехал на вокзал и сел в электричку. А до этого он зашел в аптеку и купил там кислоту аскорбиновую, ну такие белые большие таблетки, которые во рту тают и оставляют приятную прохладу. Ехал старичок на электричке, ехал и заехал в такую глухомань, что один только он на перроне и сошел. Потом сел в автобус пыльный, а после пешком еще шел часа два и забрел в самый что ни на есть дремучий лес. Идет он, прислушивается, ветки отодвигает, тихонько так пробирается сквозь заросли. Слышит, кто-то на дудочке играет или на другом каком инструменте свистит. Улыбнулся старичок: значит, почти пришел. И выходит он тут на поляну. Поляна вся солнечным светом залита, травинки на ней растут, цветочки розовые да желтые, растут и на ветру колышутся. Посреди поляны стоит избушка, а за избушкой лесное озеро поблескивает. На крылечке сидит мальчик маленький, да на дудочке себе насвистывает. Дудочка такая простая, пластмассовая, с паровозиком: дунешь, паровоз по кругу едет. - Вот тебе, - говорит дедушка, да мальчику конфету из аптеки протягивает. Мальчик говорит: - Представляешь дедушка, у нашей ящерицы хвост новый отрастает, я сегодня видел. - А я сегодня в городе видел девочку с крыльями! – отвечает ему старичок. - С крыльями?! – удивляется мальчик. - Да-да, с блестящими крыльями. - А эта девочка летать умеет? - Нет, не научилась еще, да я сказал ей, чтобы училась. - А она научится? - Не знаю. - Дедушка! Что же ты эту девочку с собой не взял? Она бы помогала тебе лес сторожить! Дедушка мудро улыбнулся и покачал головой: - Нет, внучек, людей с крыльями куда больше, чем людей умеющих летать. Мальчик помолчал, развернул конфету и спросил: - Дедушка, а у этой девочки такие же крылья как у тебя? Дедушка ничего не ответил, а только подмигнул. Вечером, стоя на лесной поляне, дедушка расправил свои крылья. Он стоял босиком на мокрой траве, почти голый, да махал руками для разогрева. Мышцы так и ходили, поднимая его волосатую грудь, а за спиной переливались всеми цветами радуги великолепные крылья! Дедушка подергал себя за большую седоватую бороду и, разбежавшись, взлетел в воздух, сильными ударами крыльев поднимая свое крепкое тело. Он сделал несколько уверенных кругов над поляной, покачиваясь из стороны в сторону, как громоздкая бабочка, а потом, поднимаясь все выше и выше над лесом, над озером, улетел на запад, провожать огненно-красное садящееся солнце.
А что же девочка, спросите вы? На следующее утро, девочка проснулась ужасно недовольная. Не покрутишься себе в постели, на спине не поспишь, да и шутка ли, когда за спиной постоянно жесткий целлофан выступает. Потом посидела угрюмо на краешке кровати, размышляя, что делать с крыльями. «Интересно, - подумалось ей: что это там старичок про тренировку крыльев говорил? Надо попробовать» И ведь попробовала. Встав посреди комнаты, девочка напряглась, но почему-то не тем местом, а головой, отчего лицо ее сжалось как сморщенная картофелина и покраснело как помидор. Крылья не желали шевелиться. Тогда она попробовала поднимать плечи вверх-вниз, отчего, конечно, крылья заходили ходуном и задели вазу на полке, которая с грохотом упала на пол и разбилась. Девочка аж взвыла от злости. Ей начисто расхотелось продолжать упражнения с крыльями. Она неловко наклонилась, собирая осколки, боясь задеть широкими крыльями еще что-то...Ещё
6-ая часть.
А что же девочка, спросите вы? На следующее утро, девочка проснулась ужасно недовольная. Не покрутишься себе в постели, на спине не поспишь, да и шутка ли, когда за спиной постоянно жесткий целлофан выступает. Потом посидела угрюмо на краешке кровати, размышляя, что делать с крыльями. «Интересно, - подумалось ей: что это там старичок про тренировку крыльев говорил? Надо попробовать» И ведь попробовала. Встав посреди комнаты, девочка напряглась, но почему-то не тем местом, а головой, отчего лицо ее сжалось как сморщенная картофелина и покраснело как помидор. Крылья не желали шевелиться. Тогда она попробовала поднимать плечи вверх-вниз, отчего, конечно, крылья заходили ходуном и задели вазу на полке, которая с грохотом упала на пол и разбилась. Девочка аж взвыла от злости. Ей начисто расхотелось продолжать упражнения с крыльями. Она неловко наклонилась, собирая осколки, боясь задеть широкими крыльями еще что-то. Одно крыло зацепилось за занавеску и согнулось под тяжестью ткани. Девочка повернулась, чтобы его отцепить и другим крылом заехала по шкафу, отчего крыло сильно загнулось и больно дернуло в спине. «Чертовы крылья! – воскликнула девочка: не развернуться с ними, не подвигаться! Как слон в посудной лавке!» А поскольку девочке надо было собираться в школу, она решила упаковать крылья, да поаккуратнее, как говорил старичок. Но одно дело решить, а другое – сделать. Упаковать-то упаковала, а вот насчет «поаккуратнее» ли, это сомнительно. Свернула она крылья, как листы ватмана, в трубочки, да резинку на них надела, чтобы не разворачивались. Но с такими трубами ведь не походишь, верно? Да и над головой они торчат, как у паровоза. Легла девочка на спину, крылья своим весом прижала и они сплющились. Потом она их аккуратно сверху загнула, сложила вдвойне и привязала к телу веревкой, чтобы не развязывались. И представляете, совсем их под одеждой не стало видно.
И продолжала девочка жить со своими крыльями. После школы пошла в университет, потом на работу устроилась. Потом из девочки превратилась в тетеньку. Привыкла она уже по утрам аккуратно свои крылья под лямки лифчика укладывать. Теперь они легко сгибались по давно уже затертым сгибам, как старая, замусоленная бумажка. Да и стали они тоненькими, слабыми, в общем, совсем не мешали жить. Живут же люди с бородавкой на спине или со шрамом на попе, вот и она так же жила. Только с крыльями.
Зато соседи о ней ничего дурного не говорили, и подружка Люся иногда приходила в гости на чай с пирожными.
Комментарии 7
Крылья.
1-ая часть.
У
одной девочки однажды выросли крылья. Сначала у нее очень долго
чесалась спина, наверно с неделю или даже с две. Одним вечером она
мылась в ванне и очень сильно стала тереть спину мочалкой. Уж так
чесалось! Сначала девочка чесала спину осторожно, бережно водя жесткой
мочалкой, но это совсем не облегчало страдания, а наоборот, только
усиливало. А спина еще такое неудобное место, знаете, толком и не
почешешь. В общем, девочка разошлась и заскоблила с новой силой, неловко
закидывая руку. Чешет она, чешет, и тут вдруг чувствует – что-то
мешает, как кусок целлофана. Ей сначала даже показалось, что это
пластиковая занавеска попалась, или там пакет какой-то несуразный. А
целлофан за спиной шуршит и шуршит, девочка рукой дергает, пытается его
со спины скинуть, а он как будто бы прилип намертво. Ну, она по
неосторожности, сразу же, конечно, не сообразишь, что там такое
прилипло, ка-ак дернула нетерпеливо и смотрит...Ещё
Крылья.
1-ая часть.
У
одной девочки однажды выросли крылья. Сначала у нее очень долго
чесалась спина, наверно с неделю или даже с две. Одним вечером она
мылась в ванне и очень сильно стала тереть спину мочалкой. Уж так
чесалось! Сначала девочка чесала спину осторожно, бережно водя жесткой
мочалкой, но это совсем не облегчало страдания, а наоборот, только
усиливало. А спина еще такое неудобное место, знаете, толком и не
почешешь. В общем, девочка разошлась и заскоблила с новой силой, неловко
закидывая руку. Чешет она, чешет, и тут вдруг чувствует – что-то
мешает, как кусок целлофана. Ей сначала даже показалось, что это
пластиковая занавеска попалась, или там пакет какой-то несуразный. А
целлофан за спиной шуршит и шуршит, девочка рукой дергает, пытается его
со спины скинуть, а он как будто бы прилип намертво. Ну, она по
неосторожности, сразу же, конечно, не сообразишь, что там такое
прилипло, ка-ак дернула нетерпеливо и смотрит, что это в руке у нее
осталось.
А в руке у нее действительно кусок чего-то
целлофанового остался, да еще в прожилочках, блестит весь от воды, да
похрустывает. Красивый! Глаз не оторвать. Переливается, как радуга, и
сразу видно – не пакет и не занавеска.
Девочка покрутила его
в руках, на свет посмотрела и тут вдруг поняла, что то, что сзади у нее
налипло, не целиком оторвалось. Она шею вывернула и смотрит назад,
видит, там такое же что-то переливается. Кое-как рукой его подцепила и
тянет, а оно тянется! Тянула девочка, тянула, да больно так тянуть,
представляете, не просто же так, а из собственной спины! Тянет она, а
сама думает: «Ой, а вдруг это я собственные внутренности наружу
вытягиваю! Мамочки! Как же это я дырку в спине насквозь мочалкой
протерла, а теперь, дура, свои же кишки из нее вытягиваю!»
И
только она в ужасе решила прекратить тянуть, как целлофан перестал
тянуться и даже больно дернул, как бы закончился. «Ну, все, - подумала
девочка, - приплыли. Это наверно желудок с той стороны в дырку не
протягивается, потому что набит макаронами». Сидит она в ванне, мокрая
вся, в целлофане по самые уши и слышит, как сердце ее колотится внутри и
леденеет. И даже под ложечкой засосало, а желудок заныл тоже
пренеприятно. Сидит она и соображает медленно-медленно, что если желудок
заныл, да еще и на своем месте, то, может быть, это не он вытянулся?
А
еще она себе под ноги смотрит, ну в ванну, и видит, что крови там нет!
Резонно предположить, что вытягивание кишок через спину сопровождается
потоками красной крови, как в дешевом боевике, картинно стекающей по
белым стенкам ванны. А тут – ничего, только оторванный кусок целлофана
валяется, да из душа вода течет
воронке подтянула и хлюп – засосало его в канализацию. Девочка еще с
полминуты понаблюдала, как переливающиеся краешки его медленно исчезают в
черной дыре, а потом подумала, задним числом, разумеется, что надо было
бы поймать да вытащить.
Но уж не до целлофана! Смотрит
девочка, а у нее по плечам, по спине такой же целлофан болтается, да еще
и к кафелю на стенке прилип. И весь в прожилочках и весь переливается.
Она его осторожно рукой отлепила, руку наверх подняла, целлофан
растянулся и даже потянул кожу на спине. Теперь девочка точно убедилась,
что эта штука к ее спине намертво приделана, как будто третья рука там
или волосы. И оторвать ее так просто, без боли, не получится. Да еще и
тяжелая штука, мокрая, липнет ко всему.
Девочка чуть не
плача вылезла из ванной, вышла голая в квартиру, подошла к зеркалу.
Дома-то даже никого не было, чтобы спросить, на что это похоже со спины.
Кое-как удалось разглядеть, что ви...Ещё Вода кусок целлофана совсем близко к
воронке подтянула и хлюп – засосало его в канализацию. Девочка еще с
полминуты понаблюдала, как переливающиеся краешки его медленно исчезают в
черной дыре, а потом подумала, задним числом, разумеется, что надо было
бы поймать да вытащить.
Но уж не до целлофана! Смотрит
девочка, а у нее по плечам, по спине такой же целлофан болтается, да еще
и к кафелю на стенке прилип. И весь в прожилочках и весь переливается.
Она его осторожно рукой отлепила, руку наверх подняла, целлофан
растянулся и даже потянул кожу на спине. Теперь девочка точно убедилась,
что эта штука к ее спине намертво приделана, как будто третья рука там
или волосы. И оторвать ее так просто, без боли, не получится. Да еще и
тяжелая штука, мокрая, липнет ко всему.
Девочка чуть не
плача вылезла из ванной, вышла голая в квартиру, подошла к зеркалу.
Дома-то даже никого не было, чтобы спросить, на что это похоже со спины.
Кое-как удалось разглядеть, что висят сзади две мокрые тряпки, да две
огромные лужи воды с них на пол натекли.
Взялась девочка за
голову, заплакала, да ничего не поделаешь. Холодно стало, все же мокрая
после душа, закуталась она в полотенце, и не знает, что дальше делать.
Решила подождать пока кто-нибудь домой придет, не в скорую же звонить?
Вроде бы не болит, желудок на месте, от страха очень даже прекрасно
чувствуется. Позвонишь в скорую, скажешь, что сзади что-то странное
вдруг из спины вытянулось, такие тряпки, так точно приедут, только не
простые врачи, а санитары из психбольницы.
Ну что тут
поделаешь? Села девочка на край ванны, тряпки в ванну перекинула, чтобы
вода с них на пол не текла и пригорюнилась. Потом взяла фен и стала
волосы сушить. Сушила-сушила, потом решила и тряпки посушить, заодно,
хоть посмотреть, что они в сухом виде из себя представляют. А тряпки все
легче и легче становятся, будто бы расправляются, и по спине мурашки
бегают приятные. В общем, подошла девочка к зеркалу и обомлела: увидела
она, наконец, что это два крыла у нее за спиной, расправились и окружают
ее сияющим ореолом.
2-ая часть.
Не
скажу, чтобы девочка обрадовалась сильно, да и чему тут радоваться?
«Мамочка, - подумала она: это ж как я их под одежду заправлять буду? Или
дырки придется делать, в одежде? А как я на улицу в таком виде выйду?»
Она и шевелить крыльями попробовала, но оказалось, что шевелить ими не
получается, по крайней мере, не как птице или бабочке. Можно, конечно,
заставить их колыхаться из стороны в сторону, если плечами подергать, а
вот так чтобы – взмахнул крылом и взмыл ввысь! – не получается.
Схватила девочка телефон беспомощно и стала звонить подруге.
- Люся! – кричит она в трубку, - представляешь! У меня крылья выросли!
- Ну и как его зовут?
- Кого – его?
- Ну, парня этого, - с ленцой отвечает Люся.
- Какого еще парня? Они настоящие, представляешь! Я не знаю чего теперь с этим делать! У меня такого никогда в жизни не было!
- Да ладно, это пройдет, забей.
- А что мне сейчас с этим делать-то?
- Кто-нибудь в курсе?
- Нет! Теб...Ещё
2-ая часть.
Не
скажу, чтобы девочка обрадовалась сильно, да и чему тут радоваться?
«Мамочка, - подумала она: это ж как я их под одежду заправлять буду? Или
дырки придется делать, в одежде? А как я на улицу в таком виде выйду?»
Она и шевелить крыльями попробовала, но оказалось, что шевелить ими не
получается, по крайней мере, не как птице или бабочке. Можно, конечно,
заставить их колыхаться из стороны в сторону, если плечами подергать, а
вот так чтобы – взмахнул крылом и взмыл ввысь! – не получается.
Схватила девочка телефон беспомощно и стала звонить подруге.
- Люся! – кричит она в трубку, - представляешь! У меня крылья выросли!
- Ну и как его зовут?
- Кого – его?
- Ну, парня этого, - с ленцой отвечает Люся.
- Какого еще парня? Они настоящие, представляешь! Я не знаю чего теперь с этим делать! У меня такого никогда в жизни не было!
- Да ладно, это пройдет, забей.
- А что мне сейчас с этим делать-то?
- Кто-нибудь в курсе?
- Нет! Тебе первой рассказываю!
- Ну и не говори никому, а то ему расскажут, зазнается еще, пусть сам первый шаг делает.
- Но Люся, это такие странные ощущения! От них мурашки по спине бегут и вообще, состояние то ли пустоты, то ли наполненности!
- Ой, ну ты прям как маленькая. Вообще я бы тебе посоветовала поменьше уделять ему внимания, они любят недоступных.
- Это как же?
- А никак. Делай вид, что ничего не произошло.
- Но ведь они очень заметные! Их что, под одежду прятать?
- Конечно, надо прятать. Ты думаешь, если ты, как дура влюбленная, с
такой физиономией ходить будешь, окружающие ничего не заметят?
- Но я не могу их спрятать!
- А ты смоги.
- Они же сомнутся!
- А ты хочешь, чтобы он тебя под себя подмял? Ну, ты даешь, подруга…
- Значит прятать?
- Прячь.Повесила
девочка трубку, а тут пришла старшая сестра. Сестра, конечно, в дверях
слегка удивилась, но виду не подала, стала только тщательно ноги о
коврик вытирать, да кинула так невзначай, как бы между делом: «Что это
ты вся сияешь?»
Тут девочка не выдержала и разрыдалась. Она
рассказала сестре, что вот эту штуку у себя из спины вытащила, а что это
такое и чего с ним делать – ума не приложит. Сестра аккуратно сняла
пальто, повесила его на вешалку, надела тапочки, посмотрелась в зеркало и
сказала: «Ну, показывай, что там у тебя»
С минуту она разглядывала голую спину девочки, а потом сказала: «Крылья. Чем ты их так крепко приклеила?»
Девочка еще раз стала рассказывать сквозь слезы, что думала, что это
целлофан, а потом вот вытянула, феном их высушила, и теперь они стоят
колом, и даже под одежду их не спрячешь.
- Это ты на карнавал, что
ли? - поинтересовалась сестра, а потом добавила: - Ой! А ты видела, что у
тебя кусок крыла отломился?
- Да это я его случайно сама в ванной оторвала.
- Руки-то у тебя ясно откуда растут. А теперь некрасиво.
- Большой кусок? – встревожено спросила девочка
- Приличный.
- Очень заметно?
- На мой взгляд, совсем некрасиво.
- Что же делать?
- Снимай, что делать, похожа на черт-знает-кого!
3-я часть.
В
ужасе девочка ушла в свою комнату и стала крылья в зеркало
разглядывать. Действительно, одно крыло было по неосторожности обломано
сверху, не то чтобы сильно, но заметно. Села девочка на кровать и горько
заплакала. Мало того, что крылья под одежду не спрячешь, так теперь еще
и с крыльями не походишь, раз они обломаны.
И, как назло, в
тот день нужно ей было выйти на улицу, чтобы сходить по неотложным
делам. Собрала она всю волю в кулак, да железной рукой крылья согнула.
Согнула и кое-как под одежду заправила. Крылья-то легкие, но пружинят
хорошо, не просто их сложить.
В общем, промучилась она с
ними целый час, но все-таки с горем пополам спрятала. Спрятала и вышла
на улицу. Не легко это с крыльями ходить под одеждой и осознавать каждую
секунду, что они там есть!
Ходила девочка по своим делам,
ходила, и понадобилось ей в метро спуститься. В метро народу! Села она
на лавочку, ждет поезд. И тут вдруг подсаживае...Ещё
3-я часть.
В
ужасе девочка ушла в свою комнату и стала крылья в зеркало
разглядывать. Действительно, одно крыло было по неосторожности обломано
сверху, не то чтобы сильно, но заметно. Села девочка на кровать и горько
заплакала. Мало того, что крылья под одежду не спрячешь, так теперь еще
и с крыльями не походишь, раз они обломаны.
И, как назло, в
тот день нужно ей было выйти на улицу, чтобы сходить по неотложным
делам. Собрала она всю волю в кулак, да железной рукой крылья согнула.
Согнула и кое-как под одежду заправила. Крылья-то легкие, но пружинят
хорошо, не просто их сложить.
В общем, промучилась она с
ними целый час, но все-таки с горем пополам спрятала. Спрятала и вышла
на улицу. Не легко это с крыльями ходить под одеждой и осознавать каждую
секунду, что они там есть!
Ходила девочка по своим делам,
ходила, и понадобилось ей в метро спуститься. В метро народу! Села она
на лавочку, ждет поезд. И тут вдруг подсаживается к ней такой старичок,
сразу видно не городской. За плечами рюкзак у него старенький, с
ремешками и застежками, на ногах сапоги резиновые, грязью по подошве
измазанные, а в сапоги штаны старомодные заправлены. Посмотрела девочка
на его руки и увидела, что они темные, жилки на них пульсируют, а ногти
чистые и аккуратные. Старичок своей ладонью пот с лица отирает, да
посмеивается. Смотрит на людей окружающих, да что-то там себе думает. А
тут вдруг повернулся и посмотрел на нашу девочку в упор. Ну, вообще-то
не принято у нас так прямо на незнакомых людей глядеть, долго так, да
пронзительно, девочка, конечно, и смутилась. Но улыбнулась старичку из
вежливости.
Тут вдруг зачесалась у нее спина. Надо думать,
крылья же не из шелка сделаны, как-никак жесткие, вот и чешется все.
Хорошо еще не аллергия, не красные пятнышки по всей коже! Представьте
себе аллергию на собственные крылья!
А одно крыло загнулось
как-то неудобно, в кожу впилось краешком и зудит постоянно. И кажется
девочке, что теперь у нее вообще все тело чесаться стало. Сидит она на
лавочке и то руку почешет, то лоб, то затылок, то лопатками поводит,
чтобы крыло поудобнее улеглось. А тут еще старичок рядом сидит и то и
дело на девочку поглядывает.
4-ая часть.
Чесалась
она, чесалась и тут вдруг увидела, что из-под одежды у нее кусок крыла
торчит. Да ладно бы просто торчал, еще переливается всеми красками
радуги, прожилочками поблескивает. Девочка судорожно одежду вниз
потянула, да крыло постаралась умять или хотя бы в джинсы заправить.
А старичок вдруг это заметил и говорит:
- Что это там у тебя такое блестящее?
- Да так! – испуганно отвечает девочка.
-
Я вот живу в лесу, - продолжает старичок, - а за домом у меня лесное
озеро. И вот выйдешь бывало, а над ним жучки всякие летают, стрекозы…
Знаешь стрекоз?
- Кто же их не знает.
- И у
стрекоз вот точь-в-точь также крылья переливаются. Стрекоза бывало на
палец сядет, лапками его цепкими обхватит и таращится на тебя глазищами,
а у самой челюсти шевелятся, того и гляди укусит.
- Разве они кусаются?
- Да нет! Но уж такие красивые. И крылья у них блестят совсем как у тебя, - сказа...Ещё
4-ая часть.
Чесалась
она, чесалась и тут вдруг увидела, что из-под одежды у нее кусок крыла
торчит. Да ладно бы просто торчал, еще переливается всеми красками
радуги, прожилочками поблескивает. Девочка судорожно одежду вниз
потянула, да крыло постаралась умять или хотя бы в джинсы заправить.
А старичок вдруг это заметил и говорит:
- Что это там у тебя такое блестящее?
- Да так! – испуганно отвечает девочка.
-
Я вот живу в лесу, - продолжает старичок, - а за домом у меня лесное
озеро. И вот выйдешь бывало, а над ним жучки всякие летают, стрекозы…
Знаешь стрекоз?
- Кто же их не знает.
- И у
стрекоз вот точь-в-точь также крылья переливаются. Стрекоза бывало на
палец сядет, лапками его цепкими обхватит и таращится на тебя глазищами,
а у самой челюсти шевелятся, того и гляди укусит.
- Разве они кусаются?
- Да нет! Но уж такие красивые. И крылья у них блестят совсем как у тебя, - сказал старичок и внимательно посмотрел на девочку.
«Догадался!» - мелькнуло у девочки в голове, и она в ужасе с утроенной силой задергала плечами и зачесала локоть.
-Чешется? – спросил старичок и, увидев испуганный кивок, добавил: давно это у тебя?
- Сегодня выросли, - прошептала она.
- Выросли?
- Да, выросли крылья, из спины вытянулись.
- И что же ты делаешь?
- Под одежду спрятала, - еще тише отвечает девочка и еще яростнее плечом дергает.
- Прятать нужно аккуратно, с осторожностью, чтобы не повредить и не смять.
«Да-да, - промелькнуло в голове у девочки, - может еще в отдельный пластиковый пакет их упаковывать или на вешалку развешивать?»
А
старичок к ней склонился поближе, так близко, что девочка уловила
помимо обычных стариковских запахов еще один запах, дыма и влажного мха.
- Конечно, не всем их нужно показывать, но тем, кому нужно, показывай обязательно.
«Разумеется, - комментирует про себя девочка, - и еще деньги за просмотр посоветуй мне брать, как на ярмарке»
-
Но главное, их нужно тренировать. В них же тоже своего рода мышцы,
сейчас ты летать не можешь, потому что они нетренированные, а вот если
будешь упражняться ежедневно, да силу их взращивать, так научишься
летать в один прекрасный день.
«Ха-ха-ха, а гантели для
крыльев в магазине спорттоваров продаются? - с усмешкой подумала девочка
и потом еще добавила про себя: - есть же на свете такие вредные
старикашки, вечно лезут со своими глупыми советами. Лучше бы
посоветовал, как эту штуку от спины отодрать». Подумала она так и стала
пристально свою обувь разглядывать, что там такое налипло. Тут поезд
подошел и старичок, улыбаясь, встал с лавочки, а девочка тоже встала.
Она хотела уж было шмыгнуть в другую дверь, но старичок придержал ее за
рукав и сказал последнее:
- Крылья – большая ответственность. Не легко это.
Девочка закивала, как будто бы все поняла, вошла в другой вагон и поехала дальше по делам, проклиная эти несчастные крылья.
5-ая часть.
А
старичок между тем поехал на вокзал и сел в электричку. А до этого он
зашел в аптеку и купил там кислоту аскорбиновую, ну такие белые большие
таблетки, которые во рту тают и оставляют приятную прохладу.
Ехал
старичок на электричке, ехал и заехал в такую глухомань, что один
только он на перроне и сошел. Потом сел в автобус пыльный, а после
пешком еще шел часа два и забрел в самый что ни на есть дремучий лес.
Идет он, прислушивается, ветки отодвигает, тихонько так пробирается
сквозь заросли. Слышит, кто-то на дудочке играет или на другом каком
инструменте свистит. Улыбнулся старичок: значит, почти пришел.
И
выходит он тут на поляну. Поляна вся солнечным светом залита, травинки
на ней растут, цветочки розовые да желтые, растут и на ветру колышутся.
Посреди поляны стоит избушка, а за избушкой лесное озеро поблескивает.
На крылечке сидит мальчик маленький, да на дудочке себе насвистывает.
Дудочка такая простая, пластмас...Ещё
5-ая часть.
А
старичок между тем поехал на вокзал и сел в электричку. А до этого он
зашел в аптеку и купил там кислоту аскорбиновую, ну такие белые большие
таблетки, которые во рту тают и оставляют приятную прохладу.
Ехал
старичок на электричке, ехал и заехал в такую глухомань, что один
только он на перроне и сошел. Потом сел в автобус пыльный, а после
пешком еще шел часа два и забрел в самый что ни на есть дремучий лес.
Идет он, прислушивается, ветки отодвигает, тихонько так пробирается
сквозь заросли. Слышит, кто-то на дудочке играет или на другом каком
инструменте свистит. Улыбнулся старичок: значит, почти пришел.
И
выходит он тут на поляну. Поляна вся солнечным светом залита, травинки
на ней растут, цветочки розовые да желтые, растут и на ветру колышутся.
Посреди поляны стоит избушка, а за избушкой лесное озеро поблескивает.
На крылечке сидит мальчик маленький, да на дудочке себе насвистывает.
Дудочка такая простая, пластмассовая, с паровозиком: дунешь, паровоз по
кругу едет.
- Вот тебе, - говорит дедушка, да мальчику конфету из аптеки протягивает.
Мальчик говорит:
- Представляешь дедушка, у нашей ящерицы хвост новый отрастает, я сегодня видел.
- А я сегодня в городе видел девочку с крыльями! – отвечает ему старичок.
- С крыльями?! – удивляется мальчик.
- Да-да, с блестящими крыльями.
- А эта девочка летать умеет?
- Нет, не научилась еще, да я сказал ей, чтобы училась.
- А она научится?
- Не знаю.
- Дедушка! Что же ты эту девочку с собой не взял? Она бы помогала тебе лес сторожить!
Дедушка мудро улыбнулся и покачал головой:
- Нет, внучек, людей с крыльями куда больше, чем людей умеющих летать.
Мальчик помолчал, развернул конфету и спросил:
- Дедушка, а у этой девочки такие же крылья как у тебя?
Дедушка ничего не ответил, а только подмигнул.
Вечером,
стоя на лесной поляне, дедушка расправил свои крылья. Он стоял босиком
на мокрой траве, почти голый, да махал руками для разогрева. Мышцы так и
ходили, поднимая его волосатую грудь, а за спиной переливались всеми
цветами радуги великолепные крылья! Дедушка подергал себя за большую
седоватую бороду и, разбежавшись, взлетел в воздух, сильными ударами
крыльев поднимая свое крепкое тело. Он сделал несколько уверенных кругов
над поляной, покачиваясь из стороны в сторону, как громоздкая бабочка, а
потом, поднимаясь все выше и выше над лесом, над озером, улетел на
запад, провожать огненно-красное садящееся солнце.
6-ая часть.
А что же девочка, спросите вы?
На
следующее утро, девочка проснулась ужасно недовольная. Не покрутишься
себе в постели, на спине не поспишь, да и шутка ли, когда за спиной
постоянно жесткий целлофан выступает.
Потом посидела угрюмо
на краешке кровати, размышляя, что делать с крыльями. «Интересно, -
подумалось ей: что это там старичок про тренировку крыльев говорил? Надо
попробовать» И ведь попробовала.
Встав посреди комнаты,
девочка напряглась, но почему-то не тем местом, а головой, отчего лицо
ее сжалось как сморщенная картофелина и покраснело как помидор. Крылья
не желали шевелиться. Тогда она попробовала поднимать плечи вверх-вниз,
отчего, конечно, крылья заходили ходуном и задели вазу на полке, которая
с грохотом упала на пол и разбилась. Девочка аж взвыла от злости. Ей
начисто расхотелось продолжать упражнения с крыльями. Она неловко
наклонилась, собирая осколки, боясь задеть широкими крыльями еще что-то...Ещё
6-ая часть.
А что же девочка, спросите вы?
На
следующее утро, девочка проснулась ужасно недовольная. Не покрутишься
себе в постели, на спине не поспишь, да и шутка ли, когда за спиной
постоянно жесткий целлофан выступает.
Потом посидела угрюмо
на краешке кровати, размышляя, что делать с крыльями. «Интересно, -
подумалось ей: что это там старичок про тренировку крыльев говорил? Надо
попробовать» И ведь попробовала.
Встав посреди комнаты,
девочка напряглась, но почему-то не тем местом, а головой, отчего лицо
ее сжалось как сморщенная картофелина и покраснело как помидор. Крылья
не желали шевелиться. Тогда она попробовала поднимать плечи вверх-вниз,
отчего, конечно, крылья заходили ходуном и задели вазу на полке, которая
с грохотом упала на пол и разбилась. Девочка аж взвыла от злости. Ей
начисто расхотелось продолжать упражнения с крыльями. Она неловко
наклонилась, собирая осколки, боясь задеть широкими крыльями еще что-то.
Одно крыло зацепилось за занавеску и согнулось под тяжестью ткани.
Девочка повернулась, чтобы его отцепить и другим крылом заехала по
шкафу, отчего крыло сильно загнулось и больно дернуло в спине.
«Чертовы крылья! – воскликнула девочка: не развернуться с ними, не подвигаться! Как слон в посудной лавке!»
А
поскольку девочке надо было собираться в школу, она решила упаковать
крылья, да поаккуратнее, как говорил старичок. Но одно дело решить, а
другое – сделать. Упаковать-то упаковала, а вот насчет «поаккуратнее»
ли, это сомнительно.
Свернула она крылья, как листы ватмана,
в трубочки, да резинку на них надела, чтобы не разворачивались. Но с
такими трубами ведь не походишь, верно? Да и над головой они торчат, как
у паровоза. Легла девочка на спину, крылья своим весом прижала и они
сплющились. Потом она их аккуратно сверху загнула, сложила вдвойне и
привязала к телу веревкой, чтобы не развязывались. И представляете,
совсем их под одеждой не стало видно.
И
продолжала девочка жить со своими крыльями. После школы пошла в
университет, потом на работу устроилась. Потом из девочки превратилась в
тетеньку. Привыкла она уже по утрам аккуратно свои крылья под лямки
лифчика укладывать. Теперь они легко сгибались по давно уже затертым
сгибам, как старая, замусоленная бумажка. Да и стали они тоненькими,
слабыми, в общем, совсем не мешали жить. Живут же люди с бородавкой на
спине или со шрамом на попе, вот и она так же жила. Только с крыльями.
Зато соседи о ней ничего дурного не говорили, и подружка Люся иногда приходила в гости на чай с пирожными.