Предыдущая публикация
– Лариса, я... я знаю, как это больно. Но лучше знать правду, чем жить в иллюзиях. Поверьте мне
Домой Лариса шла пешком, хотя до дома было далеко. Думать. Надо было думать, что делать дальше.***
Ларочка всегда гордилась своей памятью на лица. Восемнадцать лет работы в приёмной главного врача больницы приучили её мгновенно запоминать людей. Поэтому, увидев в очереди в аптеке знакомую фигуру, она сразу узнала Светлану Курочкину – бывшую жену своего мужа.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
«Господи, какая худая стала, – подумала Лариса, разглядывая сгорбленную женщину в потёртом пальто. – И старая... А ведь когда-то была красавицей».
Семнадцать лет назад, когда Лариса впервые увидела Светку на разводе Виктора, та была эффектной брюнеткой. А теперь седые волосы, осунувшееся лицо, дрожащие руки.
Светка стояла к ней спиной и что-то объясняла фармацевту. Голос хриплый, простуженный.
– Да у меня же рецепт есть! Просто врач неразборчиво написал...
Лариса невольно прислушалась. Что-то знакомое мелькнуло в интонации. А потом до неё дошло... именно так говорила Светка семнадцать лет назад, когда изредка звонила им домой. Всё-таки общие дети связывали. Но звонила редко, стеснялась. Виктор тогда сказал: «Хорошо, что не донимает. Значит, умная женщина, понимает – новая жизнь».
Их взгляды встретились. Светка сначала растерялась, потом неуверенно кивнула:
– Лариса... Здравствуйте.
– Света, привет. – Лариса подошла ближе. – Как дела?
– Да... помаленьку. – Светлана попыталась улыбнуться. – А вы хорошо выглядите.
И это была правда. Лариса в пятьдесят восемь выглядела моложе. Стройная, ухоженная, в хорошей куртке. Рядом со Светкой казалась женщиной из другого мира.
– Лариса, а можно... – Светлана вдруг схватила её за рукав. – Можно с вами поговорить? Это важно. Очень важно.
В голосе прозвучало что-то отчаянное. Лариса хотела отказаться – зачем ей разговоры с прошлым? Но что-то заставило кивнуть:
– Хорошо. Здесь рядом кафе.
За угловым столиком они сидели друг против друга – две женщины, когда-то связанные одним мужчиной. Светка заказала чай, Лариса кофе. Молчали.
– Вы... второй раз замуж не выходили? – спросила Лариса.
– Нет. – Светка покачала головой. – После всего... да и с двумя детьми... Кому была нужна разведённая с багажом?
– Дети как?
– Выросли уже. Олежка программистом стал, работает в Питере. Настя здесь, замужем, внуки есть. – Светка попыталась улыбнуться. – Хорошие дети получились. Жаль только...
– Что жаль?
– С отцом у них не сложилось. Виктор алименты исправно платил, но... больше ничего. Как отстранился после развода, так и жил. – Светка посмотрела на Ларису. – А у вас с ним детей не было?
– Нет, не получилось, – коротко ответила Лариса.
Тема детей была болезненной. Они с Витей пытались, ездили по врачам. В итоге решили: значит, им не судьба.
– Лариса, – вдруг сказала Светка, и голос задрожал, – я умираю.
– Что?
– Рак. Четвёртая стадия. Месяца два, может три. – Светка достала платок, промокнула глаза. – Понимаете, когда знаешь, что скоро уйдёшь, начинаешь думать... о том, что оставляешь после себя. О грехах. О том, что нужно исправить.
Лариса молчала, не зная, что сказать.
– У меня есть... – Светка полезла в сумку, достала помятый синий конверт. – Я долго думала, говорить вам или нет. А теперь решила – должна. Иначе так и умру с этим грузом.
Она протянула конверт Ларисе. На нём старательный Витькин почерк: «Москва, Светлане Викторовне Курочкиной». В углу дата – март 1987 года.
1987 год. Они с Витей тогда были женаты уже четыре года.
– Читайте, – тихо сказала Светка.
Лариса открыла конверт. Письмо длинное, на двух листах. Первые строки заставили её похолодеть:
«Светочка, родная моя! Не могу больше молчать. Каждый день думаю о тебе, вспоминаю нашу жизнь. Да, я женился на другой, но сердце моё принадлежит только тебе...»
– Их много таких? – еле выговорила Лариса.
– Приходили регулярно. До 1996 года. Почти десять лет. – Светка опустила голову. – Лариса, я не отвечала на них. Ни разу не ответила. Но и выбросить не могла...
– Почему не ответили?
– А что было отвечать? Он сделал свой выбор, женился на вас. У меня дети, работа... Зачем ворошить? Но письма жечь тоже рука не поднималась. Думала, авось со временем забудется, а они как память...
Лариса дочитала письмо. В нём Виктор писал о том, как сожалеет о разводе, как скучает, как надеется на встречу. В конце обещал «найти способ всё исправить».
– А в 1996 году что случилось? Почему перестал писать?
Светка помолчала, потом тихо сказала:
– У него роман начался. С вашей подругой.
– С какой подругой? – не поняла Лариса.
– Не помню имени. Работала с вами в больнице. Красивая такая, светловолосая...
– Кира? – ахнула Лариса.
– Да, кажется, так её звали. Он мне сам признался, в последнем письме. Написал, что влюбился и больше не может жить в прошлом. Я тогда даже обрадовалась, думаю, наконец-то отстанет.
Мир закачался. Кира. Её лучшая подруга с института. Свидетельница на свадьбе. А потом, в середине девяностых, они действительно стали реже общаться. Кира устроилась в частную клинику, график у неё стал ненормированный...
– Сколько... сколько это продолжалось? – спросила Лариса.
– Не знаю точно. Он больше не писал. Но Кира в 2002 году замуж вышла, помню, в Ленинке встретила общую знакомую, рассказывала. Может, тогда и закончилось.
Значит, около шести лет. Шесть лет её муж встречался с её лучшей подругой. А она, глупая, думала, что живёт в счастливом браке.
– А после Киры?
Светка пожала плечами:
– Откуда мне знать? Может, и были ещё кто-то. Может, и сейчас есть. Мужчины редко меняются, Лариса.
«Семнадцать лет брака. Семнадцать лет я жила в обмане», – думала Лариса.
– Зачем вы мне это говорите? – вдруг спросила она. – Зачем сейчас, через столько лет?
Светка посмотрела ей в глаза:
– Потому что вам ещё жить. У вас ещё есть время. А я смотрю на вас и вижу – вы хорошая женщина. Вы заслуживаете правды. И заслуживаете настоящей любви, а не того, что вам достаётся.
Лариса сидела молча. Семнадцать лет. Лучшие годы жизни. И всё – обман.
– Спасибо, – наконец сказала она. – Спасибо, что решились рассказать.
– Лариса, я... я знаю, как это больно. Но лучше знать правду, чем жить в иллюзиях. Поверьте мне.
Домой Лариса шла пешком, хотя до дома было далеко. Думать. Надо было думать, что делать дальше.
Семнадцать лет. Почти двадцать, если считать от знакомства. Большая часть жизни. Как теперь жить с этим знанием?
К Кире идти не хотелось. Зачем? Всё и так ясно. Да и что она скажет? Будет оправдываться, плакать, просить прощения. А толку?
Она пришла домой к десяти вечера. Витя сидел в кресле, смотрел телевизор.
– Лара! Где ты была? Я волновался!
– Гуляла, – коротко ответила она. – Думала.
– О чём?
Лариса прошла в спальню, переоделась в домашнее. Вернулась в гостиную и села напротив мужа.
– О нас, Витя. О нашей жизни.
Он посмотрел на неё внимательнее. Наверное, почувствовал что-то в тоне.
– Что-то случилось?
Лариса достала синий конверт и положила на журнальный столик.
Витя глянул на конверт – и лицо у него стало серым.
– Это... откуда у тебя это?
– Неважно. Важно, что теперь я многое понимаю.
Он взял письмо, повертел в руках, но вскрывать не стал.
– Лара, это было давно...
– Десять лет – это давно? А Кира? Это тоже давно было?
Витя сжал голову руками.
– Лара, прости...
– За что прощать, Витя? За то, что ты семнадцать лет морочил мне голову? За то, что я жила с человеком, который меня не любил?
– Я тебя любил! Люблю!
– Как Светку? Как Киру? – Лариса горько усмехнулась. – У тебя своеобразное понимание любви.
Они молчали. По телевизору шёл какой-то фильм, но звук был выключен.
– Что ты хочешь? – тихо спросил Витя.
– Я хочу развода.
– Лара, подожди... Давай поговорим, всё обсудим. Я объясню...
– Нечего объяснять. Семнадцать лет объяснений хватит. – Лариса встала. – Завтра поеду к сестре в Питер. Пожить немного, подумать о будущем.
– А я?
– А ты живи как хочешь. С кем хочешь.
В Питере у Натки Лариса прожила три месяца. Сестра не расспрашивала, только иногда говорила: «Когда захочешь поговорить, дай знать, я рядом».
Поговорить захотелось через месяц. Лариса рассказала всё. Натка слушала, качала головой.
– И что теперь?
– Не знаю. Страшно начинать сначала в пятьдесят восемь. Но жить в обмане ещё страшнее.
– Правильно думаешь. Развод подавать будешь?
– Да. Вернусь в Москву и подам.
Витя звонил каждую неделю. Просил вернуться, говорил, что всё понял, что изменится. Лариса выслушивала и отвечала односложно. Простить она его простила, зла не держала. Но доверять больше не могла.
Вернувшись в Москву, Лариса подала на развод. Витя не сопротивлялся, согласился на все её условия. Квартиру они разделили – ему оставили комнату, ей большую часть имущества. Денег на новое жильё у неё не было, а к пятидесяти восьми годам привыкаешь к определённому комфорту.
Жить какое-то время в одной квартире с бывшим мужем было странно, но терпимо. Витя ходил подавленный, пытался заговаривать, но Лариса отвечала только по делу. Постепенно он это понял и перестал навязываться.
Работа спасала. В больнице никто не расспрашивал, в их возрасте разводы не редкость. Главврач только сочувственно покачал головой и предложил дополнительные смены.
Через полгода после развода Светка умерла. Лариса узнала случайно – встретила Настю, Светкину дочь, в той же аптеке.
– Мама перед смертью часто вас вспоминала, – сказала Настя. – Говорила, что сделала правильно, что рассказала вам правду.
Лариса пришла на кладбище, положила цветы на свежую могилку. «Спасибо, Света, – подумала она. – Спасибо за честность. За то, что дала мне шанс на новую жизнь».
Новая жизнь началась неожиданно.
В больницу устроился новый врач-кардиолог, Михаил Петрович. Недавно овдовел, переехал в Москву к дочери. Интеллигентный, спокойный мужчина лет шестидесяти.
Сначала просто здоровались, потом стали изредка пить чай в ординаторской. Он рассказывал о работе в провинциальной больнице, она – о московских буднях. Никакого заигрывания, просто человеческое общение.
Предложение встретиться вне работы прозвучало через несколько месяцев.
– Не подумайте ничего такого, – смущаясь, сказал Михаил Петрович. – Просто в Консерватории дают концерт Баха. Очень хочется сходить, а одному как-то...
– С удовольствием, – ответила Лариса. И поняла, что действительно хочет пойти. С ним. Рядом с этим человеком ей было спокойно и хорошо.
Постепенно их встречи стали регулярными. Концерты, театры, прогулки по городу. Михаил был совсем не похож на Витю – надёжный, честный, без тайн и недосказанности. Лариса впервые за много лет чувствовала себя ценной, любимой.
Когда он сделал предложение, она не удивилась. Они подходили друг другу – два человека, получивших второй шанс на счастье.
Расписались тихо, без торжества. Михаил снимал квартиру неподалёку от больницы, туда и переехала Лариса. Витя остался в старой квартире. При встречах они разговаривали вполне дружелюбно – время залечило раны.
Синий конверт Лариса хранила в комоде, в стопке белья. Не как напоминание о боли, а как напоминание о важности правды. Иногда, перебирая бельё, натыкалась на него и думала о том, как круто может повернуться жизнь.
И ещё она думала о Светке – о том, что иногда самые болезненные откровения становятся подарком судьбы. Подарком, который освобождает от иллюзий и открывает дорогу к настоящему счастью.
Витя тоже устроил свою личную жизнь – встречался с какой-то дамой из своего НИИ. Лариса была только рада – пусть будет счастлив по-своему. Главное, что теперь все живут честно, без обмана.
А недавно она встретила Киру в магазине. Та смутилась, хотела уйти, но Лариса окликнула её:
– Кир, подожди!
Они поговорили минут пять, о пустяках. Кира выглядела усталой, постаревшей. У неё был развод, проблемы с работой.
– Лар, я хотела извиниться, – вдруг сказала она.
– За что извиняться? – спокойно ответила Лариса. – Всё к лучшему обернулось. Для всех.
И это была правда. Каждый получил то, что заслуживал. А она получила главное – возможность любить и быть любимой. По-настоящему, без лжи и недоговорённости.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
Семнадцать лет назад, когда Лариса впервые увидела Светку на разводе Виктора, та была эффектной брюнеткой. А теперь седые волосы, осунувшееся лицо, дрожащие руки.
Светка стояла к ней спиной и что-то объясняла фармацевту. Голос хриплый, простуженный.
– Да у меня же рецепт есть! Просто врач неразборчиво написал...
Лариса невольно прислушалась. Что-то знакомое мелькнуло в интонации. А потом до неё дошло... именно так говорила Светка семнадцать лет назад, когда изредка звонила им домой. Всё-таки общие дети связывали. Но звонила редко, стеснялась. Виктор тогда сказал: «Хорошо, что не донимает. Значит, умная женщина, понимает – новая жизнь».
Их взгляды встретились. Светка сначала растерялась, потом неуверенно кивнула:
– Лариса... Здравствуйте.
– Света, привет. – Лариса подошла ближе. – Как дела?
– Да... помаленьку. – Светлана попыталась улыбнуться. – А вы хорошо выглядите.
И это была правда. Лариса в пятьдесят восемь выглядела моложе. Стройная, ухоженная, в хорошей куртке. Рядом со Светкой казалась женщиной из другого мира.
– Лариса, а можно... – Светлана вдруг схватила её за рукав. – Можно с вами поговорить? Это важно. Очень важно.
В голосе прозвучало что-то отчаянное. Лариса хотела отказаться – зачем ей разговоры с прошлым? Но что-то заставило кивнуть:
– Хорошо. Здесь рядом кафе.
За угловым столиком они сидели друг против друга – две женщины, когда-то связанные одним мужчиной. Светка заказала чай, Лариса кофе. Молчали.
– Вы... второй раз замуж не выходили? – спросила Лариса.
– Нет. – Светка покачала головой. – После всего... да и с двумя детьми... Кому была нужна разведённая с багажом?
– Дети как?
– Выросли уже. Олежка программистом стал, работает в Питере. Настя здесь, замужем, внуки есть. – Светка попыталась улыбнуться. – Хорошие дети получились. Жаль только...
– Что жаль?
– С отцом у них не сложилось. Виктор алименты исправно платил, но... больше ничего. Как отстранился после развода, так и жил. – Светка посмотрела на Ларису. – А у вас с ним детей не было?
– Нет, не получилось, – коротко ответила Лариса.
Тема детей была болезненной. Они с Витей пытались, ездили по врачам. В итоге решили: значит, им не судьба.
– Лариса, – вдруг сказала Светка, и голос задрожал, – я умираю.
– Что?
– Рак. Четвёртая стадия. Месяца два, может три. – Светка достала платок, промокнула глаза. – Понимаете, когда знаешь, что скоро уйдёшь, начинаешь думать... о том, что оставляешь после себя. О грехах. О том, что нужно исправить.
Лариса молчала, не зная, что сказать.
– У меня есть... – Светка полезла в сумку, достала помятый синий конверт. – Я долго думала, говорить вам или нет. А теперь решила – должна. Иначе так и умру с этим грузом.
Она протянула конверт Ларисе. На нём старательный Витькин почерк: «Москва, Светлане Викторовне Курочкиной». В углу дата – март 1987 года.
1987 год. Они с Витей тогда были женаты уже четыре года.
– Читайте, – тихо сказала Светка.
Лариса открыла конверт. Письмо длинное, на двух листах. Первые строки заставили её похолодеть:
«Светочка, родная моя! Не могу больше молчать. Каждый день думаю о тебе, вспоминаю нашу жизнь. Да, я женился на другой, но сердце моё принадлежит только тебе...»
– Их много таких? – еле выговорила Лариса.
– Приходили регулярно. До 1996 года. Почти десять лет. – Светка опустила голову. – Лариса, я не отвечала на них. Ни разу не ответила. Но и выбросить не могла...
– Почему не ответили?
– А что было отвечать? Он сделал свой выбор, женился на вас. У меня дети, работа... Зачем ворошить? Но письма жечь тоже рука не поднималась. Думала, авось со временем забудется, а они как память...
Лариса дочитала письмо. В нём Виктор писал о том, как сожалеет о разводе, как скучает, как надеется на встречу. В конце обещал «найти способ всё исправить».
– А в 1996 году что случилось? Почему перестал писать?
Светка помолчала, потом тихо сказала:
– У него роман начался. С вашей подругой.
– С какой подругой? – не поняла Лариса.
– Не помню имени. Работала с вами в больнице. Красивая такая, светловолосая...
– Кира? – ахнула Лариса.
– Да, кажется, так её звали. Он мне сам признался, в последнем письме. Написал, что влюбился и больше не может жить в прошлом. Я тогда даже обрадовалась, думаю, наконец-то отстанет.
Мир закачался. Кира. Её лучшая подруга с института. Свидетельница на свадьбе. А потом, в середине девяностых, они действительно стали реже общаться. Кира устроилась в частную клинику, график у неё стал ненормированный...
– Сколько... сколько это продолжалось? – спросила Лариса.
– Не знаю точно. Он больше не писал. Но Кира в 2002 году замуж вышла, помню, в Ленинке встретила общую знакомую, рассказывала. Может, тогда и закончилось.
Значит, около шести лет. Шесть лет её муж встречался с её лучшей подругой. А она, глупая, думала, что живёт в счастливом браке.
– А после Киры?
Светка пожала плечами:
– Откуда мне знать? Может, и были ещё кто-то. Может, и сейчас есть. Мужчины редко меняются, Лариса.
«Семнадцать лет брака. Семнадцать лет я жила в обмане», – думала Лариса.
– Зачем вы мне это говорите? – вдруг спросила она. – Зачем сейчас, через столько лет?
Светка посмотрела ей в глаза:
– Потому что вам ещё жить. У вас ещё есть время. А я смотрю на вас и вижу – вы хорошая женщина. Вы заслуживаете правды. И заслуживаете настоящей любви, а не того, что вам достаётся.
Лариса сидела молча. Семнадцать лет. Лучшие годы жизни. И всё – обман.
– Спасибо, – наконец сказала она. – Спасибо, что решились рассказать.
– Лариса, я... я знаю, как это больно. Но лучше знать правду, чем жить в иллюзиях. Поверьте мне.
Домой Лариса шла пешком, хотя до дома было далеко. Думать. Надо было думать, что делать дальше.
Семнадцать лет. Почти двадцать, если считать от знакомства. Большая часть жизни. Как теперь жить с этим знанием?
К Кире идти не хотелось. Зачем? Всё и так ясно. Да и что она скажет? Будет оправдываться, плакать, просить прощения. А толку?
Она пришла домой к десяти вечера. Витя сидел в кресле, смотрел телевизор.
– Лара! Где ты была? Я волновался!
– Гуляла, – коротко ответила она. – Думала.
– О чём?
Лариса прошла в спальню, переоделась в домашнее. Вернулась в гостиную и села напротив мужа.
– О нас, Витя. О нашей жизни.
Он посмотрел на неё внимательнее. Наверное, почувствовал что-то в тоне.
– Что-то случилось?
Лариса достала синий конверт и положила на журнальный столик.
Витя глянул на конверт – и лицо у него стало серым.
– Это... откуда у тебя это?
– Неважно. Важно, что теперь я многое понимаю.
Он взял письмо, повертел в руках, но вскрывать не стал.
– Лара, это было давно...
– Десять лет – это давно? А Кира? Это тоже давно было?
Витя сжал голову руками.
– Лара, прости...
– За что прощать, Витя? За то, что ты семнадцать лет морочил мне голову? За то, что я жила с человеком, который меня не любил?
– Я тебя любил! Люблю!
– Как Светку? Как Киру? – Лариса горько усмехнулась. – У тебя своеобразное понимание любви.
Они молчали. По телевизору шёл какой-то фильм, но звук был выключен.
– Что ты хочешь? – тихо спросил Витя.
– Я хочу развода.
– Лара, подожди... Давай поговорим, всё обсудим. Я объясню...
– Нечего объяснять. Семнадцать лет объяснений хватит. – Лариса встала. – Завтра поеду к сестре в Питер. Пожить немного, подумать о будущем.
– А я?
– А ты живи как хочешь. С кем хочешь.
В Питере у Натки Лариса прожила три месяца. Сестра не расспрашивала, только иногда говорила: «Когда захочешь поговорить, дай знать, я рядом».
Поговорить захотелось через месяц. Лариса рассказала всё. Натка слушала, качала головой.
– И что теперь?
– Не знаю. Страшно начинать сначала в пятьдесят восемь. Но жить в обмане ещё страшнее.
– Правильно думаешь. Развод подавать будешь?
– Да. Вернусь в Москву и подам.
Витя звонил каждую неделю. Просил вернуться, говорил, что всё понял, что изменится. Лариса выслушивала и отвечала односложно. Простить она его простила, зла не держала. Но доверять больше не могла.
Вернувшись в Москву, Лариса подала на развод. Витя не сопротивлялся, согласился на все её условия. Квартиру они разделили – ему оставили комнату, ей большую часть имущества. Денег на новое жильё у неё не было, а к пятидесяти восьми годам привыкаешь к определённому комфорту.
Жить какое-то время в одной квартире с бывшим мужем было странно, но терпимо. Витя ходил подавленный, пытался заговаривать, но Лариса отвечала только по делу. Постепенно он это понял и перестал навязываться.
Работа спасала. В больнице никто не расспрашивал, в их возрасте разводы не редкость. Главврач только сочувственно покачал головой и предложил дополнительные смены.
Через полгода после развода Светка умерла. Лариса узнала случайно – встретила Настю, Светкину дочь, в той же аптеке.
– Мама перед смертью часто вас вспоминала, – сказала Настя. – Говорила, что сделала правильно, что рассказала вам правду.
Лариса пришла на кладбище, положила цветы на свежую могилку. «Спасибо, Света, – подумала она. – Спасибо за честность. За то, что дала мне шанс на новую жизнь».
Новая жизнь началась неожиданно.
В больницу устроился новый врач-кардиолог, Михаил Петрович. Недавно овдовел, переехал в Москву к дочери. Интеллигентный, спокойный мужчина лет шестидесяти.
Сначала просто здоровались, потом стали изредка пить чай в ординаторской. Он рассказывал о работе в провинциальной больнице, она – о московских буднях. Никакого заигрывания, просто человеческое общение.
Предложение встретиться вне работы прозвучало через несколько месяцев.
– Не подумайте ничего такого, – смущаясь, сказал Михаил Петрович. – Просто в Консерватории дают концерт Баха. Очень хочется сходить, а одному как-то...
– С удовольствием, – ответила Лариса. И поняла, что действительно хочет пойти. С ним. Рядом с этим человеком ей было спокойно и хорошо.
Постепенно их встречи стали регулярными. Концерты, театры, прогулки по городу. Михаил был совсем не похож на Витю – надёжный, честный, без тайн и недосказанности. Лариса впервые за много лет чувствовала себя ценной, любимой.
Когда он сделал предложение, она не удивилась. Они подходили друг другу – два человека, получивших второй шанс на счастье.
Расписались тихо, без торжества. Михаил снимал квартиру неподалёку от больницы, туда и переехала Лариса. Витя остался в старой квартире. При встречах они разговаривали вполне дружелюбно – время залечило раны.
Синий конверт Лариса хранила в комоде, в стопке белья. Не как напоминание о боли, а как напоминание о важности правды. Иногда, перебирая бельё, натыкалась на него и думала о том, как круто может повернуться жизнь.
И ещё она думала о Светке – о том, что иногда самые болезненные откровения становятся подарком судьбы. Подарком, который освобождает от иллюзий и открывает дорогу к настоящему счастью.
Витя тоже устроил свою личную жизнь – встречался с какой-то дамой из своего НИИ. Лариса была только рада – пусть будет счастлив по-своему. Главное, что теперь все живут честно, без обмана.
А недавно она встретила Киру в магазине. Та смутилась, хотела уйти, но Лариса окликнула её:
– Кир, подожди!
Они поговорили минут пять, о пустяках. Кира выглядела усталой, постаревшей. У неё был развод, проблемы с работой.
– Лар, я хотела извиниться, – вдруг сказала она.
– За что извиняться? – спокойно ответила Лариса. – Всё к лучшему обернулось. Для всех.
И это была правда. Каждый получил то, что заслуживал. А она получила главное – возможность любить и быть любимой. По-настоящему, без лжи и недоговорённости.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
Следующая публикация
Комментарии 59
Когда мы работали с ней, она возмущалась его службой. Он материальноответственный, поэтому сам ночью ждёт на ЖД груз, который приходит в его часть. Ночью получает, оформляет, доставляет в часть. Сутками находится на службе.
Слушала её и думала: "Знала бы ты, на каком ЖД по ночам находится твой муж."
У моей соседки он больше не появлялся, а ночные работы на ЖД продолжались.
Жена ему верила, и не знала об измене.
Женщина без мужчины забеременеть и родить не может. Женщин больше чем мужчин. Как пополнять демографию населения, если мужчины будут удовлетворять только одну женщину, свою жену?
Навёл пример: у меня двое детей. И нас с мужем двое. Мы не пополнили демографии. У нас с мужем у каждого мать и отец. Ещё четыре человека. Мы должны с мужем родить, как минимум 6 детей. А если у нас с мужем по две бабушки и по два дедушки, это ещё плюс 8....
Так что, если мужчина переспит с другой женщиной, он не изменяет жене, если вернулся в семью. Он повышает демографию населения.
От я не знала, что ему на это ответить.
Совершенно новая жизнь...
Но мне милее моя прошлая.... уже никогда не станет этот город родным...
Кто-то устраивает свою жизнь... Каждый решает сам, как ему жить. Я с мужем прожила более 42 года. Любили друг-друга, понимали по взгляду. Мне даже думать было не приятно, что его место займёт другой. Так же и жена моего брата сказала, мужа ей никто заменить не может. Она овдовела раньше меня. Ей не было и 60-ти.
Каждому своё. Я никого не осуждаю. Хочет женщина строить свои отношения с мужчиной, это её право.