Сын!

Если я не мертв, то потому что, связок не щадя и перепонок,
во мне кричит все детское: ребенок один страшится уходить во тьму.
Иосиф Бродский
Бабушке Мане 85 лет. Почему-то бабушек этого возраста редко называют Машами или Мариями. Именно Манями обычно. Она веселая и тихая, как маленькая девочка. Сидит на диванчике. С краю. Смотрит на играющих на коврике детей. Игрушки еще не убраны в шкаф. Потому что нет шкафа пока. «Все для детей есть, правда?» Я киваю, стандартная фраза. Наверно, разговора не получится, только общие слова, которыми обмениваются ради приличия ― чтоб не молчать. «Пузыри какие сейчас! А мы, бывало, мыльце наведем в воде ― и через соломинку. Макаешь-макаешь ее. Дуешь. И он еле вылазит. А зато второй... Ой, ну необыкновенный. Ведь всеми цветами переливается. И такой тебе, и сякой Ну, прелесть. Нечего было купить. Да и не на что. А нам играть охота. Вот мама начешет с коровы шерсти. И мячик нам делает. Мыльцем намылит. Валяет, валяет. Добавит шерсти. Опять намылит и поваляет. Такой мячик ― как резиновый отскакивал».