Московские журналисты

На удивление вежливый прием, устроенный нам в Москве, заставлял меня нервничать. В 1991 году в Советском Союзе все менялось молниеносно, и все же я понимал, что отношение к христианству в полностью атеистическом государстве не могло потеплеть за один день, а потому ожидал по-настоящему содержательного диалога. Я хотел, чтобы нашей группе из 19 христианских лидеров США задавали трудные вопросы о том, какие перемены может принести христианство в страну, которая трещит по швам. Как я думал, на подобные вопросы можно рассчитывать от вечно циничных, напористых журналистов.
Однако я ошибался. Вот что произошло в московском Доме журналиста. Рассевшись на освещенной прожекторами сцене в небольшом зрительном зале, мы, христиане из Северной Америки, по очереди представились. Обычно молчаливый Рон Никкель из Международного тюремного братства в тот день был настроен решительно. «Уинстон Черчилль сказал, что об обществе можно судить по его тюрьмам, — начал он без обиняков. — Если судить по этому стандарту, то, как СССР, так и США — это трагедия. Наши тюрьмы просто ужасны.
Я побывал в тюрьмах по всему миру и общался с социологами, психологами и экспертами по уголовному праву. Никто из них не знал, как перевоспитать заключенных. Однако мы убеждены в том, что Христос может преобразить человека изнутри, и я видел огромное число тому доказательств. Иисус и Сам стал заключенным и был казнен, но воскрес из мертвых. Сегодня много заключенных тоже воскресли благодаря Ему».
После этого Рон упомянул об одном преступнике в Индии, который на протяжении 21 года попадал за решетку несколько десятков раз. Он просто не мог вырваться из этого порочного круга, пока не обрел Христа. Озадаченный тем, что этот человек давно не оказывался на скамье подсудимых, местный судья приехал к нему домой и спросил, что произошло. «Меня впервые в жизни кто-то простил», — ответил бывший преступник.
В аудитории воцарилась гробовая тишина, после чего эти «вечно циничные, напористые журналисты» сделали то, что мне даже и в голову не могло прийти: они разразились громкими, продолжительными аплодисментами. А потом они засыпали Рона «каверзными» вопросами: «Что это за прощение? Как мы его можем обрести? Как вы пришли к познанию Бога?» Позже один из журналистов рассказал нам, что в СССР люди его профессии питают особую приязнь к заключенным, поскольку многие из них сами оказывались за решеткой.
Из книги «В молитве с КГБ»