на его работе поменялось руководство, и по всей стране пошёл новый приказ – без военного билета больше нельзя.

И вот так его, взрослого, давно работающего человека, отправили служить.
На тот момент мы были вместе чуть больше года. Жили в разных городах, редко виделись, но казалось, будто между нами протянулась невидимая нить, способная соединять нас на расстоянии. У каждого из нас своя жизнь, свои планы, но какие-то невероятные совпадения всегда сводили нас вместе. Я никогда не верила в судьбу и предначертания – для меня это была глупость. Мой отец, коренной интеллигент из Петербурга, а мама – человек, который всю жизнь следовал здравому смыслу, – воспитали во мне только веру в разум и факты. Я не видела смысла в таких вещах, как предчувствия и знаки.
Артём ушёл служить зимой, в один из холодных декабрьских дней. Я проводила его с тяжёлым, но спокойным сердцем. Нам обоим было ясно, что это испытание может нас разлучить, но ни он, ни я не давали никаких обещаний. В первом письме, что пришло через месяц, было всего несколько строчек: «Всё нормально, телефоны пока у командира, как только окончится КМБ – вернут». Странные, огромные буквы, словно писал кто-то, непривычный к письму. Я запомнила каждую букву, которая будто бы сползала вниз по бумаге, как будто Артём был в таком состоянии, что даже ручку не мог держать ровно.
Тот вечер, когда всё случилось, был обычным: моя соседка уехала к родителям, и я сидела в своей комнате, среди книг и учебников, глубоко погрузившись в работу. Я тогда была студенткой, и учёба отнимала все силы. Лампа мягко освещала мои записи, в углу тихо играл компьютер, на фоне бормотала какая-то музыка. В голове вертелись формулы, которые надо было выучить до завтрашней пары, и я была погружена в них настолько, что даже не заметила, как вдруг в комнате стало холоднее.
Сначала я не обратила внимания, списала это на случайность. Но через мгновение по спине пробежал настоящий холодок, и я невольно вздрогнула. Подняв голову, я почувствовала, что с комнатой что-то не так. Угол, где стоял компьютер, словно поплыл, как если смотреть на него через толщу воды. Я в ужасе замерла, а сердце бешено заколотилось. Изображение начало подрагивать, как мираж. И в этом дрожащем овальном «окне», там, где раньше стоял мой компьютер, вдруг появилось другое место, как видение из чужого сна.
Я не могла отвести глаз. Там был кусок белой кровати с высоким, изогнутым изголовьем, как в старых больницах. Грубое серое одеяло, кусок металлической трубки, кусок окна с ледяной тьмой за ним. Даже запах из этого места, холодный и больничный, словно пробился сквозь воздух и наполнил мою комнату. И вдруг, как волна, на меня обрушилась чужая боль, тоска, одиночество, так мощно, что я сама начала задыхаться. Сердце сжималось, как от чьей-то невыразимой утраты. В эту секунду я поняла: это он, Артём.