«Сеня едет» - автор рассказа Валентин Распутин

«Когда-то Сеня читал книжки, вышел он из приличной городской семьи, окончил школу и готовился к жизни всерьез. Но после армии понесло его по романтической части.
В деревню Заморы он прибыл без трудовой книжки, без паспорта, не было и рубахи. С рейсового теплохода вынесли бездыханное тело неизвестного, бросили на берег и отчалили. В сумерки, чтобы не брать на себя грех за неприсмотр, местное население заставило парней прибрать незнакомца в ближайшую баньку, которая и оказалась баней Стуковых.
Галя Стукова вернулась в родные Заморы, чтобы после трехлетней учебы работать в фельдшерском пункте. Ей и выпало возиться с Сеней, возвращая его к жизни. Галина мама до самой смерти не могла прийти в себя от изумления, что за наваждение нашло тогда на них, если на глазах у не слабых умом родителей было похищено дитя.
Прошли годы. Настали тяжелые времена. Леспромхоз работал с перебоями и Сеню отправили на пенсию. В этот момент Сеня совершил подвиг жизни – бросил пить, но бодрости не приобрел. И только Галя, красивая, прямая, выше Сени – только Галя была хоть куда. С медициной ей пришлось расстаться, также и всему поселку. Медпункт закрыли. Новые порядки боролись со старыми и отказали людям в лекарствах.
Дети Гали и Сени перебрались в город, у них уже были свои дети. Ради горожан, задавленных ценами, приходилось держать большое хозяйство – кутежу хватало от зари до зари.
Телевизор включали редко – не до того. А тут Сеня на беду свою нажал на кнопку – и вдруг без всякой настройки наплыла на него такая картина, что Сеня попятился. Сдернул он ее с помощью той же кнопки. Потом Сеня заставил себя всмотреться. Он знал, как это называется, но дело это не для показу. Допился! Он выдернул шнур из розетки и, раздеваясь на ночь, набросил на телевизор штаны.
Сеня стал включать телевизор не просто так, а чтобы поискать следы того, что ему померещилось. Теперь он увидел много интересного. Пока они жили по старинке, произошел разворот от указанного раньше направления жизни. Никто не работает, все веселятся, наплодились песенники, которые, извиваясь и дергаясь, выкрикивают под грохот техники какие-то страсти, а полоумная пацанва, огромная, дикая, сплетаясь голыми руками, катит встречный жуткий рев. Потом трах по мозгам: покупайте! А на что покупать, зарплату третий месяц не дают. А тем хоть бы хны – покупайте, прыгайте, стреляйте, война, кровь, замогильные голоса!
- Галя, ты погляди, - крикнул Сеня.
Галя взглянула, сплюнула и выключила.
- Не смотри. Не для нас с тобой показывают.
Можно и не смотреть. А город весь утонул в телевизоре, а у них там дети, внуки подрастают. Почему стало позволено? Нет, не мог успокоиться Сеня.
Сеня, как тронулся. Наскоро, чуть не бегом, помогал по хозяйству и торопился к волшебной кнопке. Там, когда не было практических занятий, шла пропаганда и агитация. Агитаторы соловьями заливались, чтобы показать, где спрятано счастье жизни. Собрали соплюшек лет по 14-16, и агитатор в каждую тыкал: живешь или нет половой жизнью? А если не живешь – пора, это, мол, полезно для здоровья. Потом, как результат, показывали этих самых соплюшек, которые, насмотревшись, пошли по рукам. У Сени не хватало сердца смотреть на мордашки девчонок, вытянутых из детства. Господи ! Немцы, татары не трогали, давали подрасти, а тут свои… едва из колыбели – и на растяжку.
Всё больше твердел Сеня в убеждении: надо что-то делать. Он вел перед телевизором протокол. Дважды он написал в Останскинскую башню. На одно письмо ему ответили, что принимают его тревогу пожилого человека – и выходило, что ежели пожилой, то дурак. На второе и отвечать не стали.
И Сеня заявил: «Еду в Москву!»
В Москве начиналась война. Когда услышал Сеня, что уличное войско таких же, как он, взбунтовавшихся, но нестроевых, необученных, двинулось на Останкинскую башню, он закричал в телевизор:
- Не так! Подождите! Вас же положат!
Их и положили.
Пока Сеня собирал деньги на дорогу – билет на самолет взвинтился в такую высь, что только в бинокль рассмотреть. Пришлось переходить на железную дорогу. Но и там не дремали, билет был уже не по карману, а по голове до сотрясения мозга. Пришлось Сене вернуться в Заморы и распродать еще кое-что из своего хозяйства. Остановить его ничто уже не могло.
Едет Сеня, едет. Ждите.
1994