На автобусной остановке стоит пожилая женщина в белой панамке и красных кроссовках, опирается на палку.

К ней подходит еще одна, тоже пожилая, в цветастом сарафане (у сарафана опасное декольте).
- Здравствуйте, Мария Анатольевна! - говорит та, что в сарафане громким голосом.
- Здравствуйте, Любовь Николаевна, - отвечает глуховато та, что в панамке.
- Лето-то какое нынче! - говорит декольтированная Любовь Николаевна - никудышное совсем лето в этом году. Ни солнца, ни жары. Да ветер все.
Мария Анатольевна жует ртом, смотрит на знакомую неприязненно.
- Я и сыну говорю - не лето - говно какое-то! Аж злость берет!
Мария Анатольевна опять жует ртом, невнятно что-то бурчит. Ее рука, сжимающая палку, мелко трясется, костяшки побелели, на лице мучительная гримаса. Я вижу, что ей тяжело стоять.
- Вот так ждешь-ждешь это лето, а оно вот такое вот, говно какое-то!
- Хорошее лето. Мне нравится, - выдавливает наконец Мария Анатольевна. - Может, последнее мое лето. Другого не будет. Я думала, и до этого не доживу.
Любовь Николаевна смотрит на нее с отвращением, прощается, и вот уже встретила у магазина еще кого-то, какую-то пожилую даму, и мы слышим ее громкий голос:
- Лето-то какое, а. не лето а говно!
Мария Анатольевна тихо говорит себе под нос:
- Вот же **** малахольная, всегда была, так и помрет.
Мы с ней переглядываемся и улыбаемся друг другу.
Anna Sever