Это было и с этим не поспоришь или...

Вы прочитали о древних каменных спиралях Белого моря. Узнали, что говорит наука о их происхождении и назначении. Познакомились с теориями археологов о рыболовных культах и погребальных обрядах. Это официальная версия. Проверенные факты. То, что можно рассказывать при свете дня. Но есть и другая сторона. Темная. Та, о которой предпочитают молчать смотрители заповедников, от которой отмахиваются ученые, которую шепотом передают местные жители длинными северными ночами. Почему опытные археологи внезапно бросают раскопки лабиринтов, не объясняя причин? Куда исчезают люди на крошечном острове площадью меньше квадратного километра? Что видят те, кто остается возле каменных спиралей после захода солнца? И почему старожилы Соловков категорически отказываются оставаться на Большом Заяцком острове в одиночестве? В нашей премиум-статье вы узнаете истории, которые не попадут в научные журналы: 🌙 "Женщина в белом" - призрак, который появляется в лабиринтах уже больше столетия. Кто она? Древняя ж

Старый саам Матвей сидит у костра и смотрит на молодого этнографа Николая Виноградова. На дворе тысяча девятьсот тридцать второй год. Виноградов приехал на Кольский полуостров записывать саамский фольклор, собирать легенды и предания, пока еще живы старики, помнящие древние времена. Матвей долго молчит. Потом начинает говорить медленно, с паузами. Виноградов торопливо записывает в блокнот. То, что он услышит в эту ночь, войдет в научные статьи и станет одним из немногих свидетельств о настоящем, древнем предназначении каменных лабиринтов. Саамы называли лабиринты "вайда" - это слово означало что-то вроде "священной ограды". Матвей рассказывает: в старые времена, когда шли на промысел - ловить рыбу или охотиться на морского зверя - обязательно останавливались у лабиринта. Нельзя было просто пройти мимо. Это было бы оскорблением духов. Самый старший в артели, обычно опытный промысловик, входил в лабиринт. Шел по его запутанным дорожкам к центру, читая молитвы предкам, обращаясь к духам

Катер качается на волнах Белого моря. До Большого Заяцкого острова остается меньше километра. Гид Марина, пятнадцать лет проводящая экскурсии на Соловках, смотрит на группу туристов и улыбается. Она знает, что сейчас произойдет. Знает, потому что видела это сотни раз. Катер причаливает к крошечному острову площадью чуть больше квадратного километра. Туристы высыпают на берег. И замирают. Перед ними на склоне Сигнальной горы раскинулись странные каменные узоры - спирали, круги, подковы, выложенные из валунов, поросших мхом и карликовыми кустарниками. Тринадцать лабиринтов. Самые древние и загадочные сооружения Русского Севера. Игорь, программист из Москвы, медленно подходит к ближайшему лабиринту. Он ожидал увидеть нечто внушительное, как Стоунхендж. Но эти каменные спирали невысокие - всего тридцать-сорок сантиметров. Их легко перешагнуть. И все же что-то в них завораживает. Идеальная геометрия. Сложный узор дорожек, ведущих к центру. Камни, обкатанные морем, плотно уложенные друг к д

Смоленск, краеведческий музей, летний день 2022 года. Группа туристов стоит перед стендом о кривичах. Экскурсовод — женщина лет пятидесяти пяти, работающая здесь двадцать лет — начинает рассказ: "Кривичи получили своё название от князя Крива, который основал здесь первое поселение в пятом веке. Они пришли с берегов Дуная, где жили их славянские предки. Князь Крив был могучим воином, и под его началом кривичи расселились от Пскова до Смоленска..." В группе стоит археолог из Москвы, приехавший в отпуск. Он морщится. Всё неправильно. Кривичи существовали задолго до пятого века. С Дуная они не приходили — это местное население. Князя Крива не существовало — это поздняя книжная выдумка, попытка объяснить непонятное название. Но он молчит. Не хочет портить людям экскурсию. Да и бесполезно — экскурсовод верит в то, что рассказывает. Для неё это не выдумка, а история, которую она узнала на курсах повышения квалификации, прочитала в местных краеведческих брошюрах, услышала от предыдущих экскур

Ответ на комментарии под этой статьёй Лаборатория Института эволюционной антропологии Макса Планка, Лейпциг, 2015 год. Из древней кости, извлечённой год назад из кургана под Смоленском, наконец удалось выделить достаточно ДНК для анализа. Кость пролежала в земле более тысячи лет. Археологи датировали захоронение девятым веком и уверенно атрибутировали его как кривичское — по характерным височным кольцам, керамике, погребальному обряду. Образец помещают в секвенатор нового поколения. Машина методично расшифровывает генетический код, сохранившийся в костной ткани. Через несколько дней результаты готовы. Исследователь смотрит на экран компьютера. Гаплогруппа Y-хромосомы определена: N1a1. Это типичная финно-угорская линия, характерная для народов Поволжья и севера. Автосомный анализ показывает примерно 40% финно-угорского компонента, 35% балтийского, 15% восточноевропейского неопределённого происхождения и только около 10% того, что условно можно назвать "славянским". Звонок коллеге в Мос

Ответы на комментарии оставленные под этой статьёй "Вы что же считаете славянами только генетику, что ли?" — пишет Алексей Н. в комментариях под статьёй о происхождении восточных племён. Ему отвечает Оздемир Анзоров: "Автору надо бы научиться понимать отличие языковой общности от общности кровнородственной. Славяне — это языковая общность. То есть народы, говорящие на славянских языках." Третий вмешивается: "А как же ДНК? Гаплогруппа русских — 50% R1a1, так же и у поляков!" Четвёртый: "Всё это бред! Русские не славяне, а прародители славян!" Пятый: "Славяне появились принудительно. Огнём и мечом, вервием и водой. То есть после крещения." Начинается то, что происходит под каждой статьёй об этногенезе: битва. Не на мечах — на клавиатурах. Но не менее ожесточённая. Потому что вопрос задевает за живое. Кто я? Откуда? К какому народу принадлежу? И главное — кто решает? Между Псковом и Смоленском рождается мальчик. Отец склоняется над колыбелью. Шепчет имя на своём языке — балтийском, похож

По мотивам комментариев под этой статьёй "Я сдал ДНК-тест," — пишет человек в комментариях под исторической статьёй. — "Результат: 87% славянский компонент! Вот вам и доказательство чистоты крови!" Генетик, читающий этот комментарий за утренним кофе, усмехается. Открывает ответ. Печатает: "Позвольте спросить — что именно тест назвал 'славянским компонентом'? Восточноевропейский? Балто-славянский? Или просто 'европейский'?" Через час приходит гневный ответ: "Вы что, хотите сказать, что я не славянин?!" Нет. Генетик хочет сказать другое: понятие "чистокровный славянин" не имеет смысла. Примерно такого же, как "чистокровный европеец" или "чистокровный житель планеты Земля". Добро пожаловать в мир самого живучего исторического мифа. Германия, 1930-е годы. Учёные в белых халатах измеряют черепа. Записывают пропорции носа. Классифицируют цвет глаз. Строят таблицы и графики. Цель: доказать существование "чистой арийской расы". Результат: миллионы погибших в войне, развязанной во имя расовог

По мотивам комментариев под этой статьёй Три учёных стоят над одним и тем же курганом в псковских лесах. Археолог смотрит на черепки керамики. Генетик — на древние кости. Лингвист листает старинную летопись. Один и тот же вопрос: "Кто здесь похоронен — славянин или нет?" Археолог уверен: "Смотрите на украшения! Это типичная славянская культура." Генетик качает головой: "ДНК показывает балтийские и финно-угорские маркеры. Какие славяне?" Лингвист хмурится: "В летописи написано — кривичи. Но их Нестор чётко отделяет от славян..." Три специалиста. Три метода. Три разных ответа на один вопрос. Добро пожаловать в мир изучения этногенеза — науки, где каждое открытие рождает десяток новых споров. Представьте: 1950-е годы, Смоленщина. Археологическая экспедиция расчищает очередной курган. Лопата звякает о что-то металлическое. Осторожно, кистью, сантиметр за сантиметром. Височное кольцо. Особой формы — спиральное, в несколько оборотов. "Кривичи!" — радостно восклицает руководитель экспедиц