✨Мистические фантазии Химеры

Марина прибыла в город-миллионник с чемоданом, полным решимости, и одной очень необычной тайной. Ей был дан месяц. Месяц, чтобы найти себе очень богатого мужа. Не потому, что она была корыстной – совсем нет. Просто так было нужно. Это был её единственный шанс остаться человеком. Если за этот срок она не найдёт взаимной любви, она превратится обратно в то, чем была рождена – русалку. А жить в океанариуме или, того хуже, в водосточной трубе, совсем не входило в её планы на будущее. И по какой-то странной логике, укоренившейся в её голове, богатый мужчина казался более надежным вариантом для стабильной человеческой жизни. Первые несколько дней Марина провела, пытаясь освоиться. Город шумел, пах выхлопными газами и кофе, а её ноги, привыкшие к плавным движениям хвоста, предательски болели от туфель на каблуках. Она купила несколько глянцевых журналов и выучила наизусть статьи про «как найти миллионера» и «дресс-код для светских львиц». Её план был прост: дорогие рестораны, галереи, премье

В городе Оракулограде не было ни одного уголка, куда бы не простиралось всевидящее око Оракула. Он был вездесущ, всезнающ и, по мнению многих, всемогущ. Его голос, глубокий и ровный, звучал из каждого общественного ретранслятора, из домашних колонок, даже, поговаривали, прямо в головах самых чувствительных граждан. Оракул определял профессии, рекомендовал диеты, диктовал модные тенденции и, конечно же, сводил пары. Ярослав, или просто Ярик, тридцатилетний мужчина с вечно растрёпанными волосами и циничной усмешкой, был одним из тех, кто считал Оракула главным препятствием на пути к истинному счастью – к свободе воли. Он демонстративно игнорировал его советы, носил мятые рубашки и питался исключительно фастфудом, рискуя получить корректирующую директиву по пищевому поведению. Жениться? Увольте! Ярик был убеждённым холостяком, сторонником свободных отношений и категорически против вмешательства в личную жизнь. Именно поэтому, когда голос Оракула, усиленный и торжественный, прозвучал по в

Сергей был обычным парнем. Тридцать лет, стабильная работа в Фарм-компании, съёмная квартира на окраине города, пара верных друзей, с которыми он с удовольствием проводил выходные. Его жизнь текла размеренно и предсказуемо, без резких взлётов и падений. Он ценил эту стабильность, этот тихий, незаметный ритм, который позволял ему чувствовать себя в безопасности. Однажды, в конце мая, когда город уже тонул в зелени, а воздух был наполнен ароматом цветущей черёмухи, Сергей с друзьями – Андреем и Леной – решили выбраться за город, подальше от суеты и шума. У Андрея была старенькая, но надёжная Нива, которая, по его словам, «пройдёт где угодно». Они планировали поставить палатки у живописного озера, развести костёр, пожарить шашлыки и просто насладиться природой и обществом друг друга. Поездка началась весело. Музыка из динамиков, шутки, смех, открытые окна, впуская свежий ветер. Солнце клонилось к закату, раскрашивая небо в оранжевые и фиолетовые тона. Они проехали уже добрую сотню киломе

Мулцибер, Главный Архитектор Ада, страдал от хронической, зубодробительной скуки. Не той меланхоличной скуки, что настигает смертных в дождливый вечер. Нет, его скука была вселенской, пронизывающей, как отточенное жало демонического скорпиона, и такой же древней, как само Время. Веками он возводил витиеватые лабиринты мучений, проектировал бездонные пропасти отчаяния и калибровал котлы для особо упрямых душ. Работа была, прямо скажем, творческой, но никак не удовлетворяло его эго. Именно из этой бездны космического зевания родилась его величайшая, а по мнению некоторых коллег-демонов, совершенно абсурдная идея. Музей Чертей. Расположенный в самом неприметном, но при этом самом тщательно охраняемом уголке Ада, Музей Чертей был личным детищем Мулцибера. Это было не просто хранилище душ, это была галерея человеческих пороков, инсталляция вечного страдания, любовно собранная и филигранно оформленная. За стеклом, выкованным из закаленного отчаяния и отполированного до блеска слезами, мучил

Варя влетела в зал ожидания, задыхаясь. Сердце колотилось о рёбра, как пойманная птица. На табло горело: «Рейс SU1127 до Красноярска – Посадка завершена». — Нет, нет, нет! – прошептала она, бросаясь к стойке регистрации. Сотрудница, женщина с усталым, но безупречным лицом, даже не подняла глаз от монитора. — Извините, девушка. Вы опоздали. Двери уже закрыты. Следующий рейс только завтра утром. Варя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Завтра. Мама. Ей нужно было быть там сегодня. Её мать, Елена Петровна, перенесла экстренную операцию. Звонок был резкий, отрывистый, полный сдержанной паники, которая всегда означала самое худшее. — Но это же экстренная ситуация! Моя мать... – голос Вари дрогнул. — Я понимаю Ваше расстройство, – сухо ответила сотрудница, наконец взглянув на неё. – Но правила есть правила. Мы не можем задержать рейс. Варя опустилась на ближайшую жёсткую скамейку. Слёзы жгли глаза, но она их сдержала. Слёзы были роскошью, которую она не могла себе позволить. Нужно р

Аля не была уродиной. Но и Моникой Беллуччи тоже не была. А в мире, где инстаграмные дивы выставляли напоказ свои безупречные скулы и не только, а реклама обещала вечную юность за скромную плату в виде зарплаты за полгода, не быть уродиной было эквивалентно быть невидимкой. И Алю это, мягко говоря, достало. — Красота требует жертв, – пробормотала она, вглядываясь в своё отражение, которое, казалось, насмехалось над ней лёгкой асимметрией бровей. – Но, черт возьми, сколько ещё? Её жертвы на данный момент ограничивались регулярными походами к косметологу, где из неё вытягивали не только чёрные точки, но и последние крохи оптимизма; диетами, которые заканчивались ночным набегом на холодильник; и попытками освоить контуринг, что обычно приводило к виду, будто её покусал пчелиный рой. Однажды, блуждая по самым пыльным закоулкам интернета в поисках «рецепта вечной молодости от алтайских шаманов, который не требует поедания тараканов», Аля наткнулась на некий «Трактат о Сущности Прекрасного

Деревня Залесье, затерянная в бескрайних сибирских просторах, словно крошечная искорка жизни в море вековой тайги, жила своей неторопливой жизнью. Начало двадцатого века здесь ощущалось лишь в отголосках: редкие заезжие купцы приносили новости о царе и далёких городах, но для жителей Залесья мир вращался вокруг урожая, охоты и незыблемого ритма природы. Анастасия, стройная девушка с глазами цвета изумруд и волосами, заплетёнными в тугую русую косу, была душой деревни. Смех девушки был звонким, а улыбка – искренней. Её сердце принадлежало Егору, крепкому, широкоплечему парню, чьи руки знали цену тяжёлому труду, а взгляд был полон нежности и решимости. Они встречались тайком, под покровом сумерек, у старой сосны на берегу реки, или в глубине луга, где травы были по пояс, скрывая их от любопытных глаз. Их любовь была чиста и проста, как сама деревенская жизнь. Но над Залесьем витала тень – невидимая, но ощутимая. Эта тень исходила из леса, что подступал к самым околицам деревни, чёрной,

Брак по расчёту – это не приговор, если расчёт верный. Оксана, в свои двадцать семь, была убеждена в этом на все сто процентов. Её муж, Роман, был молод, неприлично богат и, что самое главное, до безумия влюблён. Или, по крайней мере, казался таковым. Этого было достаточно, чтобы Оксана, с её безупречной внешностью и не менее безупречным отсутствием сантиментов, сделала его своим законным приобретением. Первые пару лет всё шло по плану. Роман обеспечивал её существование на том уровне, о котором глянцевые журналы только мечтали, а Оксана обеспечивала его существование рядом с собой, что, судя по его сияющему лицу, было для него высшим благом. Но со временем даже самая золотая клетка начинает давить, особенно когда у тебя выросли крылья, пусть и не очень сильные, но зато очень эгоистичные. Крылья эти звали Сергей. Сергей был полной противоположностью Романа. Не такой богатый, не такой наивный, но зато с идеальным прессом и горящими глазами, которые, казалось, видели в Оксане не просто