Алёна Седова Рассказы Истории

В тихой деревушке Заречье, где время текло медленно, а жизнь казалась предсказуемой, развернулась история, достойная пера писателя. Анна Петровна Буранова, жительница Заречья, в свои 45 лет была душой деревни. Её дом всегда был открыт для гостей, а пироги славились на всю округу. Но за радушной улыбкой скрывалась глубокая печаль – десять лет назад в автокатастрофе погиб её единственный сын, Алексей. С тех пор Анна жила одна. Дни тянулись один за другим, наполненные заботами о хозяйстве и воспоминаниями о прошлом. Однажды, в Заречье появился новый человек – сорокалетний мужчина по имени Сергей. Он купил заброшенный дом на окраине и начал его восстанавливать. Сергей был немногословен и замкнут, но его трудолюбие и умелые руки быстро завоевали уважение односельчан. Анна не сразу обратила внимание на нового соседа. Но однажды, возвращаясь из магазина, она увидела, как Сергей пытается починить старый трактор. Она не удержалась и предложила помощь. – Да что тут помогать? – отмахнулся Сер

– Неужели так сложно убрать за собой?! – голос отчима, полоснул Оксану по ушам. Стоя в дверном проеме ее комнаты, Глеб Антонович скрестил руки на груди, и в его глазах плескалось знакомое, раздражающее презрение. Запах дешевого одеколона, который он так щедро на себя выливал, душил горло. Девочка вздрогнула, отложив потрепанную книгу. Сердце заколотилось в панике, предвещая очередную словесную экзекуцию. – Сейчас уберу, Глеб Антонович, – пробормотала Оксана, стараясь не смотреть на багровое пятно на его щеке – след от недавнего бритья. – У тебя вечное "сейчас"! А потом я должен горбатиться, как проклятый! Ты, похоже, совсем совесть потеряла! – отчим переступил порог, и тень от его массивной фигуры накрыла падчерицу, как саван – Ты думаешь, я тут живу, чтобы тебе прислуживать? Я тебе не прислуга! – Я и не прошу! – голос Оксаны предательски дрогнул, но она заставила его звучать тверже. – Просто дайте мне немного времени. У меня контрольная завтра. – Времени ей надо! У тебя вагон вре

– Ты совсем не думаешь о будущем?! – голос Ольги Сергеевны, обычно полный тепла и заботы, сейчас обжигал яростью. Игорь Иванович, стоял рядом, скрестив руки на груди, и его взгляд казался непроницаемым. – Почему вы так реагируете? Ведь ничего страшного не случилось… – робко пыталась возразить Соня, комкая в руках край своей футболки. Слезы подступали к глазам, и дочь чувствовала себя маленькой и беспомощной. – Как это ничего страшного?! Ты сломала себе жизнь! Ты же еще ребенок, Соня! Вся жизнь впереди, а ты? – мать замолчала, стараясь сдержать рыдания. – Я не ребенок, мама! Мне почти восемнадцать! – вырвалось у Сони, и она тут же пожалела об этом. – Семнадцать – это не возраст, чтобы совершать такие глупости! Ты должна была думать головой! – отрезал отец, и Соня вздрогнула от его резкости. Взрыв был неизбежен. Он зрел с того самого момента, когда Соня, дрожащими руками, протянула родителям тест на беременность с двумя полосками. Мать и отец, с их консервативным воспитанием и амбиц

– Ты опять молчишь, – тихо сказала Инна, ставя перед мужем тарелку с дымящейся пастой – Что-то случилось? Игорь вздохнул, отодвинув вилку. Его плечи были опущены, взгляд устремлен куда-то в стену. – Да так… С Сашкой виделись сегодня. Инна присела напротив, внимательно глядя на него. Игорь был не из тех, кто часто делится своими переживаниями, но сейчас в его глазах читалась явная обида и разочарование. – И что? Опять про его бесконечные тусовки и новые знакомства? – Хуже, – Игорь потер переносицу. – Он опять просил меня поехать с ним на выходные. В этот раз куда-то в горы, с палатками. А я… Я сказал, что не могу. – И правильно сделал, – Инна взяла его за руку. – У нас же скоро годовщина, мы хотели съездить к моим родителям. – Я знаю. Но он… Он так на меня посмотрел. Будто я его предал. Игорь отвернулся, его голос стал глуше. – Он не понимает. Совсем не понимает. Для него семья – это какая-то обуза, что ли. Что-то, что мешает жить полной жизнью. А для меня… Для меня это всё. Он пом

Это был самый счастливый день в ее жизни – рождение Данилы. Олег, муж Марины, оставил ее, как только узнал о беременности. Однажды ушел в магазин и не вернулся. Марина так переживала, что чуть не потеряла ребенка, но вовремя взяла себя в руки и смирилась. Мальчик родился здоровым и крепким. Розовощекий, кареглазый малыш с восхитительными ямочками на щечках. Первое время было очень трудно. Они жили в крохотной квартире, оставшейся Марине после смерти бабушки. Временами денег не хватало даже на еду, и она научилась отказывать себе в излишествах, покупая только самое необходимое. Когда Даниле исполнился год, Марина отдала его в садик, и устроилась туда же на работу – нянечкой. Мальчик рос, она работала, посвящая себя его воспитанию. Данила был смыслом ее жизни, ее воздухом, ее душой. Однажды, по телевизору, мать увидела выступление известного фигуриста, и у нее родилась мысль отвести Даню на каток. Начались долгие годы изнурительного труда для обоих. Утром она отводила сына в школу, а

Ольга сидела на краешке постели. Теперь она казалась чужой, холодной, словно пропитанной осадком предательства. Предательство. Это слово, точно острый осколок, вонзилось ей в сердце. Гнев клокотал внутри, словно расплавленная магма. — Как он мог? Как он мог разрушить то, что мы возводили годами? Их смех, мечты, те уютные вечера у камина – теперь все это казалось лишь искусной декорацией, скрывавшей под собой ложь. Ольга зажмурила глаза. Вот они, молодые и влюбленные, прогуливаются по осеннему парку, листва шуршит под ногами, а Игнат, нежно обнимает ее, насчитывает слова любви. Вот их первая квартира, небольшая, но такая уютная. Вот рождение дочери, их маленькой Полины, безграничное счастье, которое их переполняло. Игнат был идеальным мужем, любящим отцом. Или ей это лишь казалось? Мысль о другой женщине лишала ее разума. Кто она? Моложе? Краше? Умнее? Ольга перебирала в уме всех дам, с которыми Игнат мог иметь отношения. Коллеги по работе, старые знакомые, случайные встречи. Каж

Марк (23:15): Привет. Увидел твою работу в группе. У тебя взгляд на мир, как у… настоящего художника. София (23:18): Спасибо. Мне приятно слышать это от профессионала. Твои работы тоже интересные, у тебя отличная техника. Марк (23:20): Спасибо. Люблю экспериментировать со светом и тенью. А тебе что больше нравится снимать? София (23:23): Сложно сказать. Наверное, портреты. Стараюсь поймать в них настоящие эмоции. А ты? Марк (23:25): Пейзажи в основном. Люблю, когда природа говорит сама за себя. И еще архитектура. "Городские джунгли" моя страсть. София (23:28): Городские джунгли! Звучит как название фильма. Об этом можно говорить часами. Марк (23:30): Я тоже так думаю. Может, продолжим завтра? Уже поздно. София (23:31): Хорошо. Спокойной ночи, Марк. Марк (23:32): Спокойной ночи, София. Так началось их знакомство. Марк, двадцатисемилетний фотограф-фрилансер, любящий длинные прогулки по городу и философские беседы, и София, двадцатишестилетняя художница-портретист с немного наивным взгля

Тяжело осознавать, что ты скоро уйдёшь... Сейчас, на больничной койке, ты всё тот же, каким я помню тебя с детства. Только теперь мы не можем поговорить. Надеюсь, когда я прочитаю тебе это, тебе станет хоть чуточку легче. Ты всегда для меня много значил. Дед, помнишь, как ты впервые взял меня на рыбалку? Мне лет семь, наверное, было. Я помню ту старую, видавшую виды удочку, которую ты одолжил мне. Она казалась мне такой огромной, а мои руки – такими маленькими и слабыми, чтобы удержать ее. Мы отправились на берег тихой речки рано утром. Туман еще стелился над водой, и воздух был прохладным. Я кутался в твой старый армейский бушлат, пахнущий костром и табаком. Ты показал мне, как правильно насаживать червя на крючок, и это зрелище вызвало у меня отвращение, но я старался не показывать этого, чтобы не разочаровать тебя. Ты забросил мою удочку в воду, и леска натянулась. Я смотрел на поплавок, затаив дыхание, ожидая, что он клюнет. Время тянулось медленно, и мне становилось скучно. Я

— Я больше так не могу, Миша, – голос Ольги звучал, словно надломленная ветвь под порывом ветра. Женщина лежала, свернувшись калачиком, на краю постели и неотрывно смотрела в окно, где первые лучи солнца едва рассеивали утренний мрак. Михаил деликатно присел рядом. — Что стряслось, дорогая? Тебе опять не спалось? — Дело не в этом, – Ольга вздохнула - Дело в нас. В том, что сейчас происходит между нами. Мы стали чужими. Живем под одной крышей, но каждый в своем изолированном мире. Ты постоянно погружен в работу, я – в бесконечные домашние хлопоты. Мы почти не разговариваем, а если и разговариваем, то только о повседневных мелочах и проблемах. Где то, что наполняло нас счастьем? Михаил ничего не ответил. Он прекрасно понимал, что Ольга права. Последние несколько лет выдались непростыми. Сначала проблемы с бизнесом, затем продолжительная болезнь отца, потом затянувшийся ремонт. Все эти трудности нахлынули разом и супруги потеряли связь друг с другом. Они упорно боролись с обстоятельст

Солнце пробивалось сквозь грязные окна автобуса, окрашивая пыль в золотистый цвет. Елена, сгорбившись, сидела у окна, уставившись в проплывающие мимо серые многоэтажки. Внутри нее бушевала буря. Ее только что уволили с работы, лишили последней надежды на хоть какой-то стабильный доход. Арендное жилье не оплачено, холодильник пуст, а в голове – лишь отчаяния. Она чувствовала себя невидимой, прозрачной для окружающих. Никто не замечал ее потухший взгляд, ее дрожащие руки. Все были заняты своими делами, своими проблемами. На одной из остановок в автобус вошел пожилой мужчина. Он был одет в поношенный, но чистый плащ, а в руках держал трость. Оглядел салон и, заметив свободное место рядом с Еленой, медленно направился к нему. Присел, тяжело вздохнув, и достал из кармана старую, потертую книгу. Елена невольно бросила взгляд на обложку. Это были стихи. В этот момент автобус дернулся, и мужчина чуть не выронил книгу. Елена машинально протянула руку и поймала ее. — Спасибо, - сказал попутч