Поэзия Серебряного века

БЕЛЛА АХМАДУЛИНА - АННЕ АХМАТОВОЙ. 29 ноября - день памяти Беллы Ахмадулиной. Какой покой в нарядной даме, в чьем четком облике и лике прочесть известие о даре так просто, как названье книги. Белла Ахмадулина Начало литературного пути Беллы Ахмадулиной пришлось на время, когда были живы и активно работали Борис Пастернак, Анна Ахматова и Владимир Набоков - корифеи русской литературы XX века. В эти же годы внимание общества было приковано к трагической судьбе и творческому наследию Осипа Мандельштама и Марины Цветаевой. Именно Ахмадулиной выпала нелегкая миссия подхватить поэтическую эстафету из рук великих предшественников, восстановить, казалось бы, навечно распавшуюся связь времен, не дать прерваться цепочке славных традиций отечественной словесности. И если сейчас можно смело говорить о существовании самого понятия «изящная словесность», то это во многом является заслугой Беллы Ахмадулиной перед русской литературой. АННЕ АХМАТОВОЙ. Я завидую ей — молодой и худой, как рабы на галере: горячей, чем рабыни в гареме, возжигала зрачок золотой и глядела, как вместе горели две зари по-над невской водой. Это имя, каким назвалась, потому что сама захотела,— нарушенье черты и предела и востока незваная власть, так — на северный край чистотела вдруг — персидской сирени напасть. Но ее и мое имена были схожи основой кромешной, лишь однажды взглянула с усмешкой, как метелью лицо обмела. Что же было мне делать — посмевшей зваться так, как назвали меня? Я завидую ей — молодой до печали, но до упаданья головою в ладонь, до страданья, я завидую ей же — седой в час, когда не прервали свиданья две зари по-над невской водой. Да, как колокол, грузной, седой, с вещим слухом, окликнутым зовом, то ли голосом чьим-то, то ль звоном, излученным звездой и звездой, с этим неописуемым зобом, полным песни, уже неземной. Я завидую ей — меж корней, нищей пленнице рая и ада. О, когда б я была так богата, что мне прелесть оставшихся дней? Но я знаю, какая расплата за судьбу быть не мною, а ей. БЕЛЛА АХМАДУЛИНА Всегда облаченная в черное, со множеством колец на тонкой руке, Белла Ахатовна АХМАДУЛИНА очень похожа на свои стихи — изысканные, чуть надменные, с легким привкусом декаданса. Когда часами, вытянувшись в струнку и воздев подбородок к небу, она читает их наизусть, физически ощущаешь, как ее ликующе-плачущий, хрустальный голос обволакивает, завораживает, вводит в транс. БЕЛЛА АХМАДУЛИНА "Снимок" Улыбкой юности и славы чуть припугнув, но не отторгнув, от лени или для забавы так села, как велел фотограф. Лишь в благоденствии и в лете, при вечном детстве небосвода, клянется ей в Оспедалетти апрель двенадцатого года. Сложила на коленях руки, глядит из кружевного нимба. И тень ее грядущей муки защелкнута ловушкой снимка. С тем-через ятъ- сырым и нежным апрелем слившись воедино, как в янтаре окаменевшем, она пребудет невредима. И запоздалый соглядатай застанет на исходе века тот профиль нежно-угловатый, вовек сохранный в сгустке света. Какой покой в нарядной даме, в чьем четком облике и лике прочесть известие о даре так просто, как названье книги. Кто эту горестную мету, оттиснутую без помарок, и этот лоб и челку эту себе выпрашивал в подарок? Что ей самой в ее портрете? Пожмет плечами: как угодно! И выведет: Оспедалетти, апрель двенадцатого года. Как на земле свежо и рано! Грядущий день, дай ей отстрочку! Пускай она допишет-Анна Ахматова,-и капнет точку.