Предыдущая публикация
ИОСИФ БРОДСКИЙ И ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН - ИСТИННЫЕ ПАТРИОТЫ РОССИИ.
…Свои стихи
доканчивая кровью,
они на землю глухо опускались.
Потом глядели медленно
и нежно....ИОСИФ БРОДСКИЙ
Иосифа Бродского и Игоря Северянина объединяет любовь к России. Все они были по-настоящему независимы, часто спорили с властями, но всегда оставались истинными патриотами России.
Очень интересно сравнивает Я. Лернер Иосифа Бродского и Игоря Северянина в статье ,,Окололитературный трутень,, в газете ,,Вечерний Ленинград,, от 29 ноября 1963 года.
ЯКОВ ЛЕРНЕР :,,...Как видите, Иосиф Бродский не очень разборчив в своих знакомствах. Ему не важно, каким путем вскарабкаться на Парнас, только бы вскарабкаться. Ведь он причислил себя к сонму "избранных". Он счел себя не просто поэтом, а "поэтом всех поэтов". Некогда Игорь Северянин произнес:
"Я, гений Игорь Северянин,
своей победой упоен:
я повсеградно оэкранен,
и повсесердно утвержден!"
Но сделал он это в сущности ради бравады. Иосиф Бродский же уверяет всерьез, что и он "повсесердно утвержден".
О том, какого мнения Бродский о самом себе, свидетельствует, в частности, такой факт. 14 февраля 1960 года во Дворце культуры имени Горького состоялся вечер молодых поэтов. Читал на этом вечере свои замогильные стихи и Иосиф Бродский. Кто-то, давая настоящую оценку его творчеству, крикнул из зала: "Это не поэзия, а чепуха!" Бродский самонадеянно ответил: "Что позволено Юпитеру, не позволено быку"...,,.
То, что дозволено Юпитеру,
не дозволено быку…
Каждый пред Богом
наг.
Жалок,
наг
и убог.
В каждой музыке
Бах,
В каждом из нас
Бог.
Ибо вечность —
богам.
Бренность —
удел быков…
Богово станет
нам
Сумерками богов.
И надо небом
рискнуть,
И, может быть,
невпопад
Еще не раз нас
распнут
И скажут потом:
распад.
И мы
завоем
от ран.
Потом
взалкаем даров…
У каждого свой
храм.
И каждому свой
гроб.
Юродствуй,
воруй,
молись!
Будь одинок,
как перст!..
…Словно быкам —
хлыст,
вечен богам
крест. ИОСИФ БРОДСКИЙ
*************
Критики утверждают, что механизмы циклоообразрвания в стихах у Бродского и Северянина обладают внутренним сходством....
Я полюбил ее зимою
И розы сеял на снегу
Под чернолесья бахромою
На запустелом берегу.
Луна полярная, над тьмою
Всходя, гнала седую мгу,
Встречаясь с ведьмою хромою,
Поднявшей снежную пургу.
И, слушая, как стонет вьюга,
Дрожала бедная подруга,
Как беззащитная газель;
И слушал я, исполнен гнева,
Как выла злобная метель
О смерти зимнего посева. ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
************
Я подхожу к окну: в опустошенье
Деревья, море, небо и поля.
Опустошённым кажется движенье
И проплывающего корабля.
Всё пустота. Такое положенье
Дано тебе, осенняя земля.
Я подхожу к душе своей, - и тоже
Там пусто всё: желанья и мечты!
Как это всё на юность не похоже,
И сам себя признать боишься ты!
Смыкаются уста и брови строже
В предчувствии смертельной пустоты. ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
************
"Я, гений Игорь Северянин,
своей победой упоен:
я повсеградно оэкранен,
и повсесердно утвержден!"
Но сделал он это в сущности ради бравады. Иосиф Бродский же уверяет всерьез, что и он "повсесердно утвержден".
О том, какого мнения Бродский о самом себе, свидетельствует, в частности, такой факт. 14 февраля 1960 года во Дворце культуры имени Горького состоялся вечер молодых поэтов. Читал на этом вечере свои замогильные стихи и Иосиф Бродский. Кто-то, давая настоящую оценку его творчеству, крикнул из зала: "Это не поэзия, а чепуха!" Бродский самонадеянно ответил: "Что позволено Юпитеру, не позволено быку"...,,.
То, что дозволено Юпитеру,
не дозволено быку…
Каждый пред Богом
наг.
Жалок,
наг
и убог.
В каждой музыке
Бах,
В каждом из нас
Бог.
Ибо вечность —
богам.
Бренность —
удел быков…
Богово станет
нам
Сумерками богов.
И надо небом
рискнуть,
И, может быть,
невпопад
Еще не раз нас
распнут
И скажут потом:
распад.
И мы
завоем
от ран.
Потом
взалкаем даров…
У каждого свой
храм.
И каждому свой
гроб.
Юродствуй,
воруй,
молись!
Будь одинок,
как перст!..
…Словно быкам —
хлыст,
вечен богам
крест. ИОСИФ БРОДСКИЙ
*************
Критики утверждают, что механизмы циклоообразрвания в стихах у Бродского и Северянина обладают внутренним сходством....
Я полюбил ее зимою
И розы сеял на снегу
Под чернолесья бахромою
На запустелом берегу.
Луна полярная, над тьмою
Всходя, гнала седую мгу,
Встречаясь с ведьмою хромою,
Поднявшей снежную пургу.
И, слушая, как стонет вьюга,
Дрожала бедная подруга,
Как беззащитная газель;
И слушал я, исполнен гнева,
Как выла злобная метель
О смерти зимнего посева. ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
************
Я подхожу к окну: в опустошенье
Деревья, море, небо и поля.
Опустошённым кажется движенье
И проплывающего корабля.
Всё пустота. Такое положенье
Дано тебе, осенняя земля.
Я подхожу к душе своей, - и тоже
Там пусто всё: желанья и мечты!
Как это всё на юность не похоже,
И сам себя признать боишься ты!
Смыкаются уста и брови строже
В предчувствии смертельной пустоты. ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
************
МАРИНА ЦВЕТАЕВА :,,...Страсть к изысканности, к роскошным метафорам, все эти его гитаны, грациозы, триолеты — может быть, оттого, что сам он был безнадёжно беден, жил в убогой коммуналке и ему мечталась прекрасная сказка, которая когда-нибудь украсит его жизнь...,,
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс! ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
Следующая публикация
Комментарии 5
Я чувствую, близится судное время:
Бездушье мы духом своим победим,
И в сердце России пред странами всеми
Народом народ будет грозно судим.
И спросят избранники — русские люди —
У всех обвиняемых русских людей,
За что умертвили они в самосуде
Цвет яркий культуры отчизны своей.
Зачем православные Бога забыли,
Зачем шли на брата, рубя и разя…
И скажут они: «Мы обмануты были,
Мы верили в то, во что верить нельзя…»
Это был уже не тот Игорь Северянин, которого мы привыкли воспринимать как упоённого собой хвастуна и позёра, дамского любимца, морочившего головы публике крикливыми метафорами и сногсшибательными неологизмами. Поздний Северянин — совсем иной, не похожий на свой расхожий образ. И знают...ЕщёЖивя вдали от России, Северянин тем не менее из своего далека видел многое в нашей стране из того, что «лицом к лицу не увидать», гораздо зорче многих соотечественников. Об этом говорит одно из его прозорливых стихотворений, которое смогло быть опубликовано только в перестроечные годы:
Я чувствую, близится судное время:
Бездушье мы духом своим победим,
И в сердце России пред странами всеми
Народом народ будет грозно судим.
И спросят избранники — русские люди —
У всех обвиняемых русских людей,
За что умертвили они в самосуде
Цвет яркий культуры отчизны своей.
Зачем православные Бога забыли,
Зачем шли на брата, рубя и разя…
И скажут они: «Мы обмануты были,
Мы верили в то, во что верить нельзя…»
Это был уже не тот Игорь Северянин, которого мы привыкли воспринимать как упоённого собой хвастуна и позёра, дамского любимца, морочившего головы публике крикливыми метафорами и сногсшибательными неологизмами. Поздний Северянин — совсем иной, не похожий на свой расхожий образ. И знают его очень немногие.Одно из его неопубликованных до 90-х годов стихотворение называется «Поэза правительству», полное вызова, горечи и обиды:
Правительство, когда не чтит поэта
Великого, не чтит себя само
И на себя накладывает вето
К признанию, и срамное клеймо.
Правительство, зовущее в строй армий
Художника, под пушку и ружье,
Напоминает повесть о жандарме,
Предавшем палачу дитя свое.
Правительство, лишившее субсидий
Писателя, вошедшего в нужду,
Себя являет в непристойном виде
И вызывает в нем к себе вражду.
Правительство, грозящее цензурой
Мыслителю, должно позорно пасть.
Так, отчеканив яркий ямб цезурой,
Я хлестко отчеканиваю власть.
А общество, смотрящее спокойно
На притесненье гениев своих,
Вандального правительства достойно,
И не мечтать ему о днях иных...
Итоговой для зарубежного периода стала книга Северянина «Классические розы», вобравшие стихи 20-30-х годов.
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!
Вертинский берёт это в свой репертуар и поёт на концертах.
Но дни идут — уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
Эти строки эстонцы выбьют на могильном камне Игоря Северянина.
Он умрёт от сердечной недостаточности в возрасте 54 лет 20 декабря 1941 года и будет похоронен на Таллинском Александро-Невском кладбище.