Мы думали, что психушка для "ненормальных".

Но санитарка сказала фразу, от которой стало страшно.
«Тут нет безумцев. Здесь просто люди, которым не успели помочь». Бывший банковский руководитель однажды не вышел на работу, выключил телефон и десять дней провёл в полной тишине. Нашли его соседи: сидел, глядя в одну точку, и шептал одно и то же слово. Не алкоголь, не предательство – просто нервная система не выдержала нагрузки.
​Годы контроля, унижений, сдержанных слёз. Держалась, «чтобы сохранить семью», улыбалась на публику. Потом по ночам начала говорить сама с собой и бесконечно вытирать зеркала. Детей временно забрали, она под наблюдением врачей, а тот, кто довёл – живёт спокойно. Никто не назвал её стойкость подвигом, пока она не треснула изнутри.
​Два года без выходных: «вот доделаем релиз – и отдохну». А потом просто вышел на улицу босиком и забыл, как его зовут. Когда его остановили, он только повторял: «я устал». Никто не заметил, как усталость стала отказом психики. Он не чужой – он любой из нас.
​«Ты не видишь, где черта. Сегодня – устал. Завтра – не открываешь дверь. Через месяц – едешь в скорой». Это не про ярлыки, это про слом системы восстановления. Граница не в диагнозе, а в накопленных днях, когда молчишь и изображаешь, что справляешься.
​Три недели без сна, слова путаются, звонки откладываются, еда – по инерции. Тело сопротивляется выходу из дома. Красный сигнал – когда тишина становится тяжёлой, а душ не приносит облегчения. Минимальная помощь себе прямо сейчас: поставить стопы на пол, перевести взгляд на горизонт, сделать десять медленных выдохов и набрать одного человека со словами: «мне плохо».
​Мы привыкли думать, что лечат тех, кто «сломался». Но чаще всего в больницу попадают те, кто слишком долго держался. И страшнее всего то, что обществу нравится их выносливость – до момента, когда от неё остаётся лишь тишина.