18 марта 1965 космонавт Алексей Леонов совершил первый в истории выход человека в открытый космос

Советский космонавт, 30-летний майор ВВС Алексей Архипович Леонов совершил первый в истории человечества выход в открытый космос с борта космического корабля «Восход-2» пилотируемого лётчиком-космонавтом П.И. Беляевым, «отплыв» от корабля «Восход — 2» на один метр. Корабль был оснащен надувной шлюзовой камерой «Волга». Перед стартом камера складывалась и имела размеры 70 см в диаметре и 77 — в длину. В космосе камера надувалась и имела следующие размеры: 2,5 метра в длину, внутренний диаметр — 1 метр, внешний — 1,2 метра. Масса камеры — 250 кг. Перед сходом с орбиты камера отстреливалась от корабля. Для выхода в космос был разработан скафандр «Беркут». Он обеспечивал пребывание в открытом космосе в течение 30 минут. Первый же выход занял 23 минуту 41 секунду (вне корабля 12 минут 9 секунд). Выход в космос начался на втором витке. Леонов перебрался в шлюзовую камеру и Беляев закрыл за ним люк. Затем воздух из камеры был стравлен и в 11:32:54 Беляев со своего пульта в корабле открыл наружный люк шлюзовой камеры. В 11:34:51 Алексей Леонов покинул шлюз и оказался в открытом космосе. Леонов мягко оттолкнулся и почувствовал, что корабль дрогнул от его толчка. Первое, что он увидел, было черное небо. Тут же послышался голос Беляева: — «Алмаз-2» начал выход. Кинокамера включена? — этот вопрос командир адресовал своему товарищу. — Понял. Я «Алмаз-2». Снимаю крышку. Выбрасываю. Кавказ! Кавказ! Кавказ вижу под собой! Начал отход (от корабля). Прежде чем выбросить крышку, Леонов на секунду задумался, куда ее направить — на орбиту спутника или вниз, к Земле. Бросил к Земле. Пульс космонавта составлял 164 удара в минуту, момент выхода был очень напряженным. Беляев передал на Землю: —Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Телевизионное изображение парящего на фоне Земли Леонова транслировалась по всем телеканалам. 12 минут… Общий вес «выходного костюма» был приблизился 100 кг… Пять раз космонавт улетал от корабля и возвращался на фале, длиной 5,35 м… Все это время в скафандре поддерживалась «комнатная» температура, а его наружная поверхность разогревалась на солнце до +60° и охлаждалась в тени до –100°С… Полет “Востока-2″ вошел в историю дважды. В первой, официальной и открытой, говорилось, что все прошло блестяще. Во второй, которая раскрывалась постепенно и в деталях так и не была опубликована, насчитывается по крайней мере три ЧП. Леонова наблюдали по телевидению и транслировали изображение в Москву. При выходе из корабля на пять метров он помахивал рукой в открытом космосе. Вне шлюза Леонов находился 12 минут и 9 секунд. Но оказалось, что выйти было легче, чем вернуться обратно. Скафандр в космосе раздулся и никак не втискивался в шлюз. Леонов вынужден был сбросить давление, чтобы “похудеть” и сделать его мягче. Все-таки ему пришлось лезть обратно не ногами, как это было предусмотрено, а головой. Все перипетии происходившего при возвращении в корабль мы узнали только после приземления космонавтов. Скафандр А.А.Леонова после пребывания в космосе потерял свою гибкость и не позволял космонавту войти в люк. А.А.Леонов делал попытку за попыткой, но безрезультатно. Положение осложнялось тем, что запас кислорода в скафандре был рассчитан всего на двадцать минут, и каждая неудача повышала степень риска для жизни космонавта. Леонов ограничил расход кислорода, но от волнения и нагрузок его пульс и частота дыхания резко возросли, а значит, и кислорода требовалось больше. С.П.Королев пытался его успокоить, вселить уверенность. На Земле слышали доклады А.А.Леонова: «Я не могу, я снова не смог». По циклограмме Алексей должен был вплыть в камеру ногами, затем, полностью войдя в шлюз, закрыть за собой люк и загерметизировать его. В реальности ему пришлось стравить воздух из скафандра почти до критического давления. После нескольких попыток космонавт решил «вплыть» в кабину лицом вперед. Это ему удалось, но при этом он ударился стеклом гермошлема о ее стенку. Это было страшно — ведь стекло могло лопнуть. В 08:49 UTCвыходной люк шлюзовой камеры был закрыт а в 08:52 UTC начался наддув шлюзовой камеры. После возвращения в корабль неприятности продолжились. Вторым ЧП было непонятное падение давления в баллонах наддува кабины с 75 до 25 атмосфер после возвращения Леонова. Надо было производить посадку не позднее 17 витка, хотя Григорий Воронин – главный конструктор этой части системы жизнедеятельности – успокоил, что кислорода хватит еще на сутки. Вот как описывает события Алексей Архипович: … начало расти парциальное давление кислорода (в кабине), которое дошло до 460 мм и продолжало расти. Это при норме 160 мм! Но ведь 460 мм — это гремучий газ, ведь Бондаренко сгорел на этом… Вначале мы в оцепенении сидели. Все понимали, но сделать почти ничего не могли: до конца убрали влажность, убрали температуру (стало 10-12°). А давление растет… Малейшая искра — и все превратилось бы в молекулярное состояние, и мы это понимали. Семь часов в таком состоянии, а потом заснули… видимо, от стресса. Потом мы разобрались, что я шлангом от скафандра задел за тумблер наддува… Что произошло фактически? Поскольку корабль был долгое время стабилизирован относительно Солнца, то, естественно, возникла деформация; ведь с одной стороны охлаждение до -140°С, с другой нагрев до +150°С… Датчики закрытия люка сработали, но осталась щель. Система регенерации начала нагнетать давление, и кислород стал расти, мы его не успевали потреблять… Общее давление достигло 920 мм. Эти несколько тонн давления придавили люк — и рост давления прекратился. Потом давление стало падать на глазах. Дальше больше. ТДУ (тормозная двигательная установка) не сработала в автоматическом режиме и корабль продолжал полет. Экипажу дали команду сажать корабль в ручном режиме на 18 или 22 витке. Далее снова цитата Леонова: Мы шли над Москвой, наклонение 65°. Надо было садиться именно на этом витке, и мы сами выбрали район для посадки — в 150 км от Соликамска с курсовым углом 270°, потому что там была тайга. Никаких предприятий, никаких линий электропередач. Могли сесть в Харькове, в Казани, в Москве, но это было опасно. Версия, что мы туда попали из-за нарушения балансировки, — полная ерунда. Мы сами выбрали место посадки, так как это было безопаснее и возможные отклонения в работе двигателя смещали точку посадки тоже в безопасные районы. Только в Китай нельзя было садиться — тогда отношения были очень напряженными. В результате при скорости 28000 км/ч мы сели всего в 80 км от нами же рассчитанной точки. Это хороший результат. А резервных мест посадки тогда не было. И нас там не ждали… Наконец поступил доклад от поискового вертолета. Он обнаружил красный парашют и двух космонавтов в 30 километрах юго-западнее города Березняки. Густой лес и глубокий снег не давали возможности вертолетам совершить посадку вблизи космонавтов. Населенных пунктов поблизости тоже не было. Посадка в глухой тайге была последним ЧП в истории “Восхода-2″. Космонавты ночевали в лесу Северного Урала. Вертолеты только и могли, что летать над ними и докладывать, что “один рубит дрова, а другой подкладывает их в костер". С вертолетов космонавтам сбрасывали теплые вещи и продукты, но вытащить Беляева и Леонова из тайги не удавалось. Группа лыжников с врачом, высадившаяся в полутора километрах, добралась до них по снегу за четыре часа, но вывести из тайги не решилась. За спасение космонавтов развернулось настоящее соревнование. Служба полигона, подогреваемая Тюлиным и Королевым, выслала в Пермь свою спасательную экспедицию во главе с подполковником Беляевым и мастером нашего завода Лыгиным. Из Перми они на вертолете добрались до площадки в двух километрах от “Восхода-2″ и вскоре обнимались с космонавтами. Маршал Руденко запретил своей спасательной службе эвакуировать космонавтов с земли на зависающий вертолет. Они остались в тайге на вторую холодную ночевку, правда теперь у них была палатка, теплое меховое обмундирование и вдоволь продовольствия. Дело дошло до Брежнева. Его убедили, что подъем космонавтов в зависший у земли вертолет – дело опасное. Брежнев согласился и одобрил предложение вырубить поблизости деревья для подготовки посадочной площадки. 21 марта была подготовлена площадка для посадки вертолета. И в тот же день на борту Ми-4 космонавты прибыли в Пермь, откуда и сделали официальный доклад о завершении полета. И все же, несмотря на все проблемы, возникшие во время полета, это был первый, самый первый выход человека в космическое пространство. Вот как Алексей Леонов описывает свои впечатления: Я хочу вам сказать, что картина космической бездны, которую я увидел, своей грандиозностью, необъятностью, яркостью красок и резкостью контрастов чистой темноты с ослепительным сиянием звезд просто поразила и очаровала меня. В довершение картины представьте себе — на этом фоне я вижу наш советский корабль, озаренный ярким светом солнечных лучей. Когда я выходил из шлюза, то ощутил мощный поток света и тепла, напоминающий электросварку. Надо мной было черное небо и яркие немигающие звезды. Солнце представлялось мне, как раскаленный огненный диск…