ДЛЯ ДУШИ

"- Пап, с собакой посидишь пару недель? Мы всей семьёй в Турцию собрались, нашу Бульку оставить не с кем. Не брать же её с собой…
Василий на несколько секунд задумался, дочка на другом конце телефонного провода терпеливо ждала. Она понимала, что пенсионеру отцу с собакой одному – а его супруга умерла уже как год - будет тяжеловато, но деваться было некуда.
- Ну, ладно… Привози… - скрепя сердце, пропыхтел Василий. – Но только ты же знаешь, я этих домашних собачонок не очень… Глупые они… И у меня ничего для неё нет, ни еды, ничего…
- Ой, пап, я всё привезу! А в нашу Булю, я уверена, ты влюбишься…
Уже на следующий день дочь привезла это маленькое странное пятикилограммовое существо породы Пти-б

Родительский чат 8"Г" класса среднеобразовательной школы №... (сохранена авторская пунктуация):
*Уважаемые родители, напоминаю, у классухи на следующей неделе др. Надо что то придумать.
*Чего там думать? Шампанское, цветы и конверт.
*Ага, конверт. А если малоимущие? Если денег на ваши др не напасёшся?
*Скажити пожалуйста кто нибудь знает такую? Поэтэса Светаева или Свитаева? Задали учить стих. Не можем с Коленькой найти такую в интернети.
*Поэтесса ЦВЕТАЕВА! Марина Цветаева! Чему вы сына можете научить?
*Учат в школе, а я роботаю на двух роботах и про таких поетов не слышала никогда. Наверно из новых...
*Два робота - это сильно! Давайте вернёмся к теме с подарком.
*Давайте вместо шам

ЛЕОНИД ГАЙДАЙ ПОВОЕВАЛ И В ОКРУЖЕНИИ, И В «РЖЕВСКОЙ МЯСОРУБКЕ»
Леонид Иович Гайдай был призван в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии осенью 1941 года. Сначала служил в Монголии. Постоянно просился в район боевых действий и вскоре был направлен на Калининский фронт. Попал в пешую разведку стрелкового полка, так как знал немецкий язык.
Осенью 1942 года на Калининском фронте шли тяжелейшие бои. Подразделение, где служил Гайдай, несло большие потери и дважды попадало в окружения, из которых удавалось вырваться. В декабре 1942 года Леонид Иович отличился в бою за одну из деревень Псковской области во время Великолукской наступательной операции. Гранатами он уничтожил огневую точку противника

Он сам на суде выбрал отца, а не мать. В десять лет это право у него было. Но Генке и в голову не могло тогда прийти, что отец снова женится. Гена, отвечая судье, планировал совсем иную жизнь. Такое суровое мужское братство, без вечных истерик матери. А отец возьми да женись!
Справедливости ради нужно сказать, что мать вышла замуж раньше. К тому времени как отец привел в дом Жанну, мать уже нянчила маленькую сестренку Генки и жила почти за тысячу километров от некогда «своих мальчиков». Что удивительно, ее истерики полностью исчезли в новом браке. Она выполняла все капризы маленькой сестренки Гены, предугадывала малейшие желания нового мужа и совсем не напоминала ту вечно недовольную мужем и

- Дед, ведь она так и лежит, – голос Марковны звучал жалостливо, сквозь слезы. Она облокотилась на подоконник и, уткнувшись лбом в стекло, вела наблюдение. – Который час лежит, даже не пошевелилась!
- Может сдохла? – с неприязнью в голосе спросил Семеныч. – Коли уж не шевелится.
- Нет. Глазки-то открыты. И голову не опускает. Лежит и смотрит в одну точку, ни на что внимания не обращает. Сосед собаку свою выводил прогулять, так она даже головы не повернула.
- Больная, наверное, - предположил Семеныч. – Срок пришел, вот и помирает. Нашла же место!
- Да нет же! – Марковна с осуждением посмотрела на супруга. – В пятом подъезде, помнишь, старушка жила. Лет на десять нас постарше. Вчера похоро

Пенсионерка выбирала дешевый холодильник и терпела смешки продавцов. Но уже на следующий день обидчики поплатились.
– Такое никто не покупает! Разве только на дачу, – молодой человек с бейджиком «Артемий» не скрывал раздражения. Цыкал, закатывал глаза, качался на месте, приподнимаясь на носочках, и скептически смотрел на пожилую женщину, внимательно осматривавшую камеры 2-ух невысоких холодильников.
– Так может мне на дачу и надо, – покупательница улыбнулась, но бегающие глаза выдавали нервное напряжение.
– Ага, конечно. Вы только что рассказывали, как продукты пришлось на балконе хранить, – усмехнулся паренек и стал весело переглядываться с другими консультантами.
Те сочувствующе кивали

Дети, убегая на речку, забыли закрыть попугая в клетке. Бабушка, возвратившись из магазина, распахнула настежь окно. В результате, когда вечером хватились Фимы, стало понятно, что наш красавчик — амазон скрылся в неизвестном направлении. Три дня и три ночи мы, забросив все дела, сайгачили по дачному поселку в поисках утраченного. Но тщетно. Фиму никто не видел. Дети -размазывали по щекам слезы, бабушка сокрушенно «ох-ох-охала», а мы с мужем «спycкaли всех собак» то на старых, то на малых.
Впрочем, нашу собственную собаку, эрдельтерьера Микки, «спустить» на кого-нибудь в эти дни было практически нереально. Микки пребывала в пeчaли. Пcина подавала признаки жизни, только когда звонили в дверь.

Однажды мы с папой остались одни. Мама улетела к бабушке аж на 2 недели, и наконец наступила свобода.
Посуду мыть - не надо!
Переодеваться после улицы - не надо!
Заплетать косичку каждое утро - не надо!
Трогать уличных кошек и собак - можно!
Смотреть футбик с Диего Марадоной в два часа ночи - можно!
Анархия длилась неделю.
И тут кончились деньги. До получки три дня.
И мы с папой пошли сдавать бутылки.
В киоске, где принимали тару, денег не давали, на вырученное можно было взять что-то из товара. "Выбирай!" - щедро махнул рукой папа.
Считать деньги я уже умела.
- Давай купим девять... или нет, получается, десять! - пива и лимонада!
- Ты так пить хочешь, что ли? - засмеялся папа.
- Неее! Ну п

Мoя свекрoвь
Скорo день смeрти свeкрови. Взгляд остaнавливается на фoтографии на стeне, где она с правнуком, мoим внуком. Отрывисто нaхлынули вoспоминания.
Мне 20 лeт. Свeкрови чуть больше 50-ти. Примеpяет новpе платье. Оно ей oчень идёт. Говорю ей об этом. Про себя думаю другое: зачeм такpй старoй жeнщине новoе платье?
Прoшло два года. Отнoшения сo свекровью налаживаются. Дарю ей обновы. Добрoтные. Не все нравятся. Причин не объясняет. Поняла позже. Её уcтраивали наряды, сшитые мною. Говорят, у мeня получалось неплохо. На пoшив ухoдило много времени. Но я стaралась.
Пoстирав бельё, развешивать прeдлагала мне. Не понимала её. Поняла пoзже. Все во двoре должны были видeть спрaвную снoху,

А время — оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль… и новую жизнь… Время — плохой доктор. Заставляет забыть о боли старых ран, нанося все новые и новые… Так и ползем по жизни, как ее израненные солдаты… И с каждым годом на душе все растет и растет количество плохо наложенных повязок…
© Эрих Мария Ремарк
иллюстрация Lucy Fleming