На пятом этаже под крышей , средь чайников и разных книг , средь словарей и моих виршей живёт затворником билингв.

Лет двадцать сверху он взирает на петербургский небосклон. Он от людей здесь отдыхает , ценя свой сладкий вящий сон. Сладчайших нег уединенье несёт незыблемый покой. И лет размерено теченье , и ум в согласии с душой. Толстенный плед - релакса кокон- подобен татскому ковру. Когда в него билингв замотан , провал , как в чёрную дыру. Я был в той комнате священной , пивал и виски и мерло. Видал картины , нежил в кресле своё еврейское тюкло. Мы разглагольствуя о мире , съедали чудо-пироги , мы редкие напитки пили , на философию легки. Пол мира Оленьяк объехал , народов слышал языки сполна.. Но где же та прореха , куда стремятся времена... (Из поэмы "Жилище билингва")