Указом Президента РФ от 3 мая 1995 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, гвардии старшему лейтенанту Полковникову Дмитрию Александровичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда» (№ 171). 1995 ГОД 17 ЯНВАРЯ Разведвзводу капитана Колесникова 336-й отдельной гвардейской бригады морской пехоты Балтфлота была поставлена задача – зачистить от боевиков «зелёный» квартал город Грозного, прилегающего к президентскому дворцу. А также – установить местоположение и уничтожить замаскированный подземный ход. По нему во дворец скрытно проникали боевики, поставлялись продукты и оружие. Это было необходимо, чтобы обеспечить штурм дворца основными силами федеральных войск. Дополнительная сложность возникала из-за того, что квартал на перекрестке улицы Розы Люксембург и проспекта Победы (ныне проспект носит имя Владимира Путина – авт.), был ключевым и насквозь простреливался, поэтому нахрапом взять его было невозможно. Одним из первых и как потом оказалось главным препятствием на пути морпехов стало четырёхэтажное здание. По данным разведки в нём раньше находился детский сад, а теперь использовался бандитами в качестве одной из линий обороны. А поскольку установить контроль над кварталом, не взяв это здание, было невозможно, оно стало целью номер 1. Более опытный Евгений Колесников, получивший боевое крещение ещё в Афганистане, принял решение отправить первой группу старшего лейтенанта Дмитрия Полковникова: «Боевики обязательно попытаются сесть вам на хвост, и мы в это время ударим им по заднице. После зайдём в соседний подъезд. Встречаемся на чердаке, оттуда контролировать ситуацию будет проще». Так и вышло. Пока старлей со своими бойцами (всего 11 человек) пробирались на первый и второй этажи, группа капитана разбиралась с теми, кто их преследовал. Дело дошло до рукопашной, и когда колесниковцы, взяв верх, попытались зайти в соседний подъезд, там их встретила засада. Не зная, что остались без прикрытия и поддержки, группа Полковникова продолжала штурмовать один лестничный марш за другим. До штыковой атаки дело не доходило, но случалось, что выбив очередную дверь, матросы нос к носу сталкивались с моджахедами. И тогда побеждал тот, у кого быстрее срабатывала реакция. Дмитрий дважды оказывался в такой ситуации и дважды нажимал на курок своего автомата первым. Это была настоящая мясорубка, в которой остановиться, или замедлить движение – означало смерть. И балтийцы продвигались к намеченной цели, одновременно отстреливаясь от боевиков, которые преследовали их снизу. Те хоть и были трусоваты, боялись высовываться, но порой казалось, что их – бессчётное количество.

Добравшись до четвёртого этажа, морпехи уперлись в закрытую дверь, ведшую на чердак. Взорвать её труда не составило, но когда они попытались сунуться на крышу, выяснилось, что там «правят балом» снайпер и пулемётчик. Стало понятно: группа в западне. Внизу на пятки наступают боевики, озверевшие от того, что ничего не могут поделать с кучкой матросов; крыша простреливается как в тире. Морпехов ещё попытались атаковать снизу, но получив по «морде» и, оставив на лестнице несколько трупов, бандиты откатились назад. Возникла томительная пауза. Моджахеды были уверены, что матросы во главе со своим командиром у них в руках, поэтому никуда не спешили. У наших же надежда оставалась только на группу Колесникова и на то, что удастся вызвать подкрепление. Балтийцы завалили лестничный проход всем, что попалось под руку (столы, шкафы электроплиты и т.д.) и, не выпуская из рук оружия, стали ждать. Час, другой, третий… Очень экономно подкрепились «сухпаем», несмотря на то, что ужасно хотелось пить, приложились к фляжкам с водой. Все попытки радиста связаться со своими, оказались тщетными. То ли мешали боевики, забивавшие рабочую частоту, то ли были какие-то проблемы со связью. Полковников, прекрасно осознавал, что подчинённые ждут его команды, но что делать, не знал. И не понимал, почему моджахеды тянут со штурмом, хотя вполне могут забросать их гранатами. Он сидел, привалившись затылком к разбитой стене, где был вентиляционный короб и прислушивался к разговорам, раздававшимся снизу. И вдруг отчетливо услышал хохлятский говор, который не спутал бы ни с каким другим: «Ты не спеши морячков убивать, Аист сказал, что за живых бабок выкатит вдвое больше, чем за мёртвых («Чёрный Аист» – подразделение пакистанского спецназа – авт.). Что потом он будет с ними делать – мне по барабану. Пусть хоть на ленточки для бескозырок порежет». Дмитрий не выдержал и крикнул в «вентиляшку»: «А рожа у вашего аиста не треснет от такой бескозырки!?» Ответ буквально его убил: «Ты Полковников лучше заткнись и подумай в какой ж… оказался. Это ты в системе был крутой, а здесь ты никто, потому что жить тебе осталось ровно столько, сколько я захочу. Пока не поздно, переходи со своим отрядом к нам; все в шоколаде будете…» Дмитрий потёр виски пальцами, пытаясь понять, кто с ним говорит. Матросы вопросительно смотрели на командира, и тот вдруг узнал голос. «Вот козёл, – процедил он сквозь зубы, – мы же с этим Филатовым вместе в училище плац четыре года топтали и в одной казарме спали. Знал бы, что в иуду превратится, на первом курсе придавил бы, – помолчал несколько секунд, и крикнул, – Я тебя услышал Леха и всё понял. Лови мой ответ, тварь продажная!» – он бросил вниз гранату. Старлей знал, что на стороне чеченских боевиков воюет разный наёмный сброд из арабских стран, бойцы исламского и пакистанского фронта, украинские «нацики», но, чтобы встретиться здесь со своим однокашником да ещё по разные стороны баррикад... Зато теперь стало понятно, почему боевики не спешат со штурмом. КОММУНИСТ, СПОРТСМЕН И … ГЛАВНЫЙ НАРУШИТЕЛЬ ВОИНСКОЙ ДИСЦИПЛИНЫ

В памяти всплыли курсантские годы. Дмитрий невольно растянул в улыбке потрескавшиеся губы, вспомнив, как в Полтавском высшем военном командном училище связи, которое закончил в 91-ом, стал чемпионом по количеству нарядов вне очереди и по числу суток, проведённых на «губе». А как его четырежды за время учёбы пытались отчислить! И это при том, что курсант Полковников неплохо учился, был активным спортсменом и пользовался, как тогда говорили, заслуженным авторитетом в коллективе. Его главный «косяк» заключался в том, что он всегда был правдорубом и говорил правду в глаза, невзирая на звания и должности. Однажды, в конце 3-го года обучения перед ним был поставлен парадоксальный, по своему осмыслению ультиматум: либо он идёт на училищный совет, где будет рассматриваться вопрос об очередном отчислении, либо – вступает в ряды КПСС. Дмитрий, решил не испытывать судьбу и стал коммунистом. Но резать правду-матку не перестал, и как-то после критики замполита училища на партийном собрании, попал тому в немилость. Главный проводник политики партии в курсантские массы это запомнил. И после выпуска, вместо морской пехоты, в которую новоиспечённый лейтенант был влюблен с детства и куда должен был распределиться, попал в сухопутную воинскую часть под Ригой. Комбат тогда успокоил маму, которая была на выпуске: «Вы не переживайте за сына, он – мужик настоящий. Из него получится хороший офицер…» 1995 ГОД 18 ЯНВАРЯ Утром, разделив на всех последнюю фляжку воды, и собираясь с мыслями, что делать Полковников почувствовал едкий дым, поваливший снизу. В надежде «выкурить» морпехов, боевики подожгли какую-то дрянь, и весь смрад пошёл наверх. Выждав несколько минут и поняв, что дым застилает всё пространство, Дмитрий крикнул: «Парни, у нас всего два выхода. Либо мы нейтрализуем этих гребаных стрелков на крыше, либо задохнёмся все здесь и нас возьмут тёпленькими». Наглость всегда считалось вторым счастьем, и это счастье балтийцам улыбнулось. Хотя, скорее всего, просто стрелки на крыше лопухнулись. Они спрятались за одним укрытием, где их и достала ручная граната, метко брошенная нашим бойцом. Оказавшись на крыше, парни бросились в крайний подъезд, где по замыслу должна была находиться группа Колесникова, но вновь встретили яростное сопротивление. Теперь им предстояло с боем пробираться вниз. Опять – кровавая «мясорубка», беспорядочная стрельба и надежда лишь на свою реакцию. Спустившись до третьего этажа, парни застопорились, потому что боевики вдруг перестали стрелять. Похоже, вновь готовили какую-то «подлянку». Дмитрий скомандовал проверить одну из комнат, которая оставалась закрытой. Дверь выбили, бросили туда гранату и вслед за взрывом, возникла яркая вспышка. В комнате находились горюче-смазочные материалы, которые мгновенно воспламенились. Толстые кирпичные стены спасли матросов от взрывной волны, но вот от мощнейшего пожара… Они увидели страшную картину, как обезумевшие моджахеды, объятые пламенем, выскакивают из соседних комнат и тут же падают, корчась от огненной боли. Нужно было спасаться самим. Куда? Дмитрий выглянул в окно: «Десантируемся по одному! Место сбора – возле перевёрнутой «бээмпэшки». Здесь же нашли какой-то веревочный конец, которого хватило лишь на пару этажей, и морпехи по одному спрыгнули на землю. 14 И 3 ПОРОВНУ НА ВСЕХ НЕ ДЕЛИТСЯ… В воронке под тяжёлой машиной провели перекличку. Не хватило троих. Взяв одного из матросов, старлей пополз назад к зданию, которое находилось в метрах примерно двухстах и полыхало, как пионерский костёр. Все трое находились там, самостоятельно передвигаться не могли, но главное – были живы. Их транспортировка много времени не заняла. Пересчитали боезапас: три ручных гранаты и 14 магазинов на десять автоматов (один заклинило насмерть). Поняв, что воевать фактически нечем, и, по-видимому, в этой воронке для них всё и закончится, Дмитрий проскрипел зубами: «Нет, суки, просто так вы нас не возьмёте». А вслух приказал матросам примкнуть к автоматам штык-ножи и готовиться к рукопашной. Одну гранату он спрятал себе за пазуху, две передал бойцу, шепнув: «Когда станет понятно, что конец, подорвёшь себя вместе с ранеными, – помолчал и добавил, – чтобы не мучали пацанов». Воронка оказалась удобным наблюдательным пунктом. Если бы ещё была вода… Парни попробовали есть снег, но он был вперемежку с грязью и настолько пропитан пороховой гарью, что его невозможно взять в рот. Было понятно: боевики не простят морпехам, что те ушли у них из-под носа и угробили здание. Позже выяснится, что в нём базировалась дудаевская школа снайперов, и после «посещения» его балтийцами, там осталось около 80 трупов. Поэтому матросы не просто сидели в своём укрытии, а внимательно следили за обстановкой и за передвижениями бандитов. Именно тогда Дмитрий и заметил, как из обычной деревянной будки, похожей на туалетную, один за другим выходят моджахеды. Его осенило: это и есть тот самый подземный ход, который они должны были обнаружить. И тут счастье морпехам улыбнулось во второй раз: радист доложил, что появилась связь с командным пунктом. Определить местоположение тоннеля было абсолютно не сложно – Дмитрий знал карту почти наизусть – и он тут же приказал передать эти координаты на КП, чтобы артиллеристы точно знали, куда бить. Матрос недоуменно глянул на офицера: «Командир, это же наши…». «Не дрейф, – с улыбкой перебил его Полковников, – не будет хода, и во дворце всем будет крышка. А мы по любому пробьёмся. Запомни: свои в своих никогда не попадут». И полковые артиллеристы действительно не «попали». ДВА ЧУДА В ОДИН ДЕНЬ Дмитрий очнулся от того, что кто-то отчаянно тряс его за грудки. Несмотря на то, что в голове стоял ужасный гул, он тут же вспомнил, где находится и что произошло. Не понял лишь, почему грохот и взрывы, охватившие всего секунду назад, сменились мертвой тишиной. - Как обстановка? – ни язык, ни тело его не слушались. – Всё нормально, командир, – матросы с черными от гари лицами улыбались белозубыми улыбками, – а вот чехам, похоже, досталось по полной... Когда они добрались до расположения штаба бригады, командование не поверило глазам. Не потому, что матросы были оборванными и грязными, а – остались живы. После того, когда их точку «отутюжила» полковая артиллерия, это было равносильно чуду. Родителям многих, в том числе и Дмитрия Полковникова, уже сообщили, что их сыновья погибли смертью храбрых. Для парней организовали подобие горячей бани (в январе 1995-го в Грозном это было ещё одним чудом) и позволили поднять чарку за тех, кто ушёл в вечность. Но старлей не успел сделать свой глоток. На этот раз он потерял сознание почти на сутки и пришёл в себя лишь в госпитале во Владикавказе. ДВЕ ЗОЛОТЫЕ ЗВЕЗДЫ И ДЕСЯТЬ ОРДЕНОВ МУЖЕСТВА Помимо осколочных лёгких ранений и тяжёлой контузии у старшего лейтенанта Полковникова оказался повреждён позвоночник. Да ещё и организм-предатель, попав на мягкую больничную койку, окончательно расслабился и сыграл злую шутку. У Дмитрия пропала речь, ноги перестали слушаться и он самостоятельно не мог даже подняться. В те несколько дней, пока продолжалось это «овощное» состояние, он многое передумал и даже был на грани – хотел завершить все свои мучения разом. Но, наблюдая за лежащими рядом ранеными солдатами и матросами и за тем, как они борются за жизнь, офицер не мог позволить себе быть слабее. И молодой организм подчинился воле хозяина: вернул его в норму. Указом Президента РФ от 3 мая 1995 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, гвардии старшему лейтенанту Полковникову Дмитрию Александровичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда» (№ 171). Едва только это произошло, и силы боле менее восстановились, старлей решил убежать из госпиталя. В своем взводе он остался единственным офицером, и бросить парней без командования, считал – предательством. И он убежал. Правда, чуть не угодил под трибунал, потому как все посчитали, что офицер, испугавшись повторного отправления на войну, драпанул домой. Спасли «особисты». В самый последний момент они сняли его с вертолёта, который направлялся в Чечню. В результате, на войну старший лейтенант Полковников больше не попал. Вместо этого он был отправлен в главный госпиталь Балтийского флота, где встал вопрос о его комиссовании. И тут пришла ещё одна беда, откуда не ждали. Отец – Александр Александрович Полковников – командир отдельной части на Камчатке скоропостижно скончался. Когда ему сообщили, что единственный сын погиб, он едва пережил известие. А когда извинились, мол, жив и с тяжёлым ранением находится в госпитале, одна сверх эмоция наложилась на другую, и сердце 44-х летнего полковника не выдержало. Отец не успел узнать, что 3 мая 1995 года (ровно за месяц до 25-летия) Указом главы государства его сыну – старшему лейтенанту Дмитрию Полковникову было присвоено звание Героя России. Тем же Указом к высшему званию страны посмертно был представлен и капитан Евгений Колесников. Номер его Золотой Звезды – 170-й, Дмитрия – 171-й. Все десять матросов из отряда Полковникова были награждены орденами Мужества. ВСЕМ СМЕРТЯМ НАЗЛО - И в том же году вас комиссовали? - Ничего подобного. Назло всем эскулапам, которые пытались записать меня в инвалиды, я два раза прыгнул с парашютом, чтобы развеять их сомнения. После я ещё и в военной академии связи поучился, и на родном Балтийском флоте послужил, и два воинских звания получил досрочно. Уволился же не по состоянию здоровья, а по собственному желанию. В 99-ом это было проще простого… - Почему? Расскажите, как вообще после своей «политической ссылки» в Латвию, вы оказались в морской пехоте? - Политической ссылки!? Это вы хорошо сказали. Под Ригой я служил не совсем в обычной воинской части, а в одном из подразделений спецназа, куда попал, благодаря своей физической подготовке. Я боролся на уровне КМСа, имел несколько разрядов по другим видам спорта, плюс –специальность связиста. Мой латвийский период службы, хоть и очень непродолжительный, пришёлся на самое непростое время, когда и путч случился, и развал Союза. Многим нашим ребятам и мне в том числе, предлагали тогда остаться, принять латышское гражданство, обещали какие-то золотые горы… Когда мы уходили, местное население не скрывало слез. Говорили, что теперь их некому будет защитить, и Латвию либо раздербанят на части, либо кто-нибудь подомнёт под себя… После возвращения в Россию, в принципе, можно было продолжить службу в спецназе, но поскольку моя любовь к морской пехоте не прошла, я первым делом поехал в Балтийск. Добился приёма у комбрига полковника Кочешкова (впоследствии генерал-майору Евгению Николаевичу Кочешкову будет присвоено звание Героя России – авт.), который и дал мне отношение. Я по молодости лет не знал, как сложно перейти из одного вида войск в другой, поэтому лишь в 1993-ом впервые надел морпеховскую форму. А в декабре 94-го мы уже были в Чечне. Процесс увольнения произошёл гораздо быстрее. Не люблю вспоминать то время: нищету; непонимание, что ждёт нас завтра и особенно – медленный процесс умирания флота, а с ним и нашего рода войск. Тогда же у меня произошёл конфликт с одним из высокопоставленных начальников – я же так и не избавился от своего «недостатка» говорить правду в глаза – и это стало пресловутой последней каплей. «Всегда гордился и горжусь тем, что служил в морской пехоте» ДВА ДНЯ И ВСЯ ЖИЗНЬ - Если б я прервал связь с морской пехотой, может быть и пожалел. Но поскольку, где бы я не работал, и чем не занимался, этого не произошло, ни о какой жалости, не может быть и речи. - Если верить википедии, то после увольнения из Вооружённых сил, вы действительно, где только не работали и чем не занимались. Там всё – правда? - Почти. Мне довелось побыть коммерсантом, и достаточно крупным чиновником в Калининграде; я окончил Российскую академию госслужбы при Президенте РФ в Москве и защитил кандидатскую диссертацию в области экономики; покрутился несколько лет в политике в Ленинградской области и два года командовал кадетским корпусом при Военном институте физкультуры в Санкт-Петербурге. В настоящее время живу в Севастополе и достаточно много занимаюсь общественной работой: возглавляю Региональную организацию «Союз Героев города-героя Севастополя»… Но самое главное – мне удалось создать хорошую семью и родить двоих замечательных сыновей. И сегодня, когда меня приглашают выступить где-то перед молодёжью, я не скрываю, что у меня есть три повода для гордости. Это – страна Россия, где я родился; моя семья и целый кусок жизни, который был связан с морской пехотой. https://zvezdaweekly.ru/news/20201271338-0x3XP.html #ГероиРоссии