Все для Вас и Вашей Души...

Сегодня – суббота – баня. С самого утра Саша и девчонки – Таня большая и Надя возят воду с колонки. Я помню банный день зимой, тогда воду возили в большой деревянной, обледенелой бочке на санках. Саша впереди, а Таня сзади толкает, веселая, румяная, в рабочей фуфайке. Пока топится баня, идет большая стирка. Сколько воды надо навозить, чтобы все выстирать и вымыться такой большой семье! Дома моют полы, перестилают постели. На холодной веранде «бабушкин сундук», там белье - свежее, пахучее, напитанное морозом: льняные рубахи, холщевые жесткие полотенца. Такое блаженство окунуть разгоряченное, распаренное лицо в эту душистую прохладу. Я говорила маленькая: «Пахнет бабушкиным сундуком». Это запа

НЕ ЧУЖИЕ ЖЕ ЛЮДИ! Лера открыла свою квартиру, и первым делом ей бросились в глаза чужие женские ботинки в прихожей. Она удивленно подняла брови и закрыла за собой дверь. - Стас! – позвала она своего жениха, и он тут же появился перед ней с каким-то странным, виноватым выражением на лице. - Лерочка, солнышко! Ты только не злись! Очень тебя прошу! – защебетал он. - Кто у нас? – возмущенно спросила она, но не дождавшись ответа, прошла в гостиную. В кресле сидела его бывшая жена Марина, а рядом с ней на диванчике их дочка Кристина. У Валерии чуть челюсть не отвалилась то ли от возмущения, то ли от удивления. - Кто мне объяснит? – спросила она, разглядывая эту картину. - Лерочка, зайка, можно Ма

Чужой ангел Клюнула я на эту квартиру по причине крайней дешевизны. Не смутил даже тот факт, что совсем недавно умер ее последний съемщик, некто Лачин. Времена у меня наступили тяжелые – не до суеверий. – На работе скончался, с сердцем что-то, употреблял, знаете ли, – поведала владелица квартиры, передавая ключи. Хозяйка не стала утруждать себя уборкой, поэтому бытие предыдущего жильца явилось во всей красе. Глядя на мешки с бутылками, окурками, тарой из-под разносолов и прочим урожаем, собранным мною за несколько часов, я поняла, что Лачин употреблял за неделю столько, сколько средний европеец не осилит и за пару месяцев. Наскоро поужинав, я прилегла на диван и задремала. Проснулас

Пятилетнюю Люську решено было отправить на лето к бабушке. Девочка плакала, не хотела; бабушку она не помнила и остаться у нее без родителей ей казалось страшно. Но родители были непреклонны. Папа был партийный работник, мама учительница. Они оба были заняты на работе с утра до вечера, и Люська оставалась дома под присмотром соседки. А у той и своих трое, мал-мала меньше. Мама, пытаясь успокоить дочку, говорила: «Вот увидишь, как тебе понравится. У бабушки есть курочки, ты их будешь кормить, и козочка тоже есть, ты с ней подружишься, она тебя молочком будет поить.» Девочка умолкала на время, пытаясь представить, как это козочка может поить молочком. На утро был назначен отъезд. Папа вы