Удовольствие
Безрассудно – провести краткую земную жизнь, данную нам для приготовления к вечности, в одних земных занятиях, в удовлетворении мелочным, бесчисленным, неудовлетворимым прихотям и пожеланиям, ветрено перебегая от одного чувственного удовольствия к другому, забывая или вспоминая редко и поверхностно о неминуемой величественной и вместе грозной вечности.
Уединение
«Когда молишься, -» завещает Господь, – «войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6, 6). В обществе ли ты человеков или находишься наедине, старайся постоянно углубляться во внутреннюю душевную клеть твою, затворять двери чувств и языка, молиться тайно умом и сердцем.
Возлюбив подвиг молитвы, возлюби уединение в вещественной келье. Затворяй двери ее для себя и для других. Терпеливо переноси скуку затвора: она не замедлит замениться приятнейшим чувством.
* * *
Укрепляет душу уединение, вдыхает в нее какое-то мужество, какое-то презрение к миру, чего в прикосновении с миром ощутить невозможно. Когда душа попирает тление отречением от тления, тогда все тленное без исключения делается тленным, а на весы сердца, которое не может довольствоваться ничем, нисходит духовное созерцание. Оно делает жителя безмолвной кельи жителем, можно сказать, рая – вводит его в новый мир, перед которым здешний мир очень тесен, ничтожен. В тишине безмолвия душа плавает, как бы, в каком необъятном пространстве, смотрит на минувшее, на настоящее, на землю, на небо, на время, на вечность. Так в ясную погоду гуляет орел в недосягаемой высоте, в прозрачной лазоревой бездне.
* * *
Дам вам маленький отчет об уединении. Это тихая, мирная смерть прежде смерти, которая непременный удел каждого человека, которая для грешников, для рабов мира – люта. В уединении сглаживаются постепенно с ума человеческого впечатления, начертанные на нем предметами мира – и ум постепенно теряет свое общение с миром. Он глядит на мир как бы из страны загробовой, как бы с того света. Чтоб пояснить себе это, подумайте о Китае, потом взгляните на себя, посмотрите, какие отношения ума и сердца вашего к этой стране. Вы увидите в душе вашей только понятия темные, от одного сказания, – понятия, чуждые жизни, которую им дает взор на предметы, общение с ними, близкое сочувствие ко всему. Вы увидите, что сердце ваше к этой стране так же мертво, как бы к стране вовсе несуществующей или существующей только в баснях. Таким кажется мир для отшельника, для жителя пустыни, дальней и глубокой. Все живущие в мире представляются ему не как постоянные жители, а только как путешественники. И точно! Живем – путешествуем. Одни идут скромно пешком, другие скачут на конях, иные несутся на быстрых колесницах, конец – один для всех... Но уже мало житель уединения смотрит и этими взорами на мир, как мало житель Петербурга думает, заботится о Китае. Больше, существенно, единственно занимает его тот мир, куда он переселился: этот мир – вечность. Отворились широко врата его перед изумленными взорами души, и взоры души жадно устремились в эти беспредельные пространства, тонут в них, заглядываются на вновь открывшееся, доселе незнакомое, вполне неизвестное доселе зрелище, приковались к нему, не могут оторваться... Вечность!.. Туда утекли все предшествовавшие нам времена, в этой пропасти скрылись все миллионы людей, сменявшиеся поочередно на лице земли, перед нею, перед ее взорами родился мир, размножилось человечество, образовались племена, народы, царства; перед ее взорами уже многие цветущие царства обратились в пустыни, многие великие грады сравнялись с землей, вросли в землю, покрылись ею; перед ее взорами пустыни безлюдные, леса дремучие, болота непроходимые сделались цветущими жилищами человеческого общества, многочисленного, образованного, шумного... На все это смотрела, смотрит равнодушно, с холодной суровостью вечность. Ничто ее не насыщает и ничто не насытит. Все в ней должно исчезнуть: все – ее жертва; на все глядит она, как жаркое вешнее солнце на хрупкий, слабый вешний снег... А на вечность смотрит, засматривается в безмолвии, в тишине своего уединения отшельник. Наставленный этим зрелищем он признает, называет все временное, как учит называть его Священное Писание, суетой; он убеждается, что назначение человека – не для земли, а для Неба. И Небо открыло нам в Евангелии, каковы должны быть небожители. С этим законом Бога Вышнего справляется ежечасно Его истинный служитель – справляется, не уклонились ли ум и сердце куда в сторону, не исполняют ли какую другую волю, волю мрачную, волю злобную, волю тленную... При такой жизни Небо нисходит на землю, а вместе с ним нисходит в эту юдоль тьмы, скорбей и плача утешение, блаженство небесные.
Ум
Расставлены сети для ума моего в различных книгах, именующих себя светом, а содержащих в себе учение тьмы, написанных под явным или прикрытым влиянием мрачного и всезлобного миродержца из источника – разума, поврежденного грехопадением, «по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения» (Еф. 4, 14), по выражению апостола, писателями, которые «безрассудно» надмеваются «плотским своим умом» (Кол. 2, 18). Ближний мой, в любви к которому я должен искать спасения, делается для меня сетью, уловляющей меня в погибель, когда ум его уловлен сетями учения, мудрования лживых и льстивых. Мой собственный ум носит на себе печати падения, покрыт покрывалом мрака, заражен ядом лжи: сам он, обольщаемый миродержителем, расставляет для себя сети. Еще в раю стремился он неразборчиво и неосторожно к приобретению знания, для него гибельного, убийственного! По падении он сделался неразборчивее, опрометчивее: с дерзостью упивается чашей знания ядовитого и тем решительно уничтожает в себе вкус и вожделение к Божественной чаше знания спасительного.
* * *
Оградим смирением ум, не позволяя ему стремиться неразборчиво и опрометчиво к приобретению знаний, как бы новость их и важность их заглавий ни приманивали нашей любознательности. Охраним его от испытания лжеучений, прикрытых именем и личиной христианского учения. Смирим его в послушание Церкви, низлагая всякое помышление, взимающееся на разум Христов (см. 2Кор. 10, 5), на разум Церкви. Прискорбен сначала для ума тесный путь послушания Церкви, но он выводит на широту и свободу разума духовного, перед которым исчезают все мнимые несообразности, находимые плотским и душевным разумом в точном повиновении Церкви. Не дозволим ему чтения о духовных предметах другого, кроме как в книгах, написанных писателями истинной Церкви, о которых сама Церковь засвидетельствовала, что они – органы Святого Духа. Читающий святых писателей неприметно приобщается обитающему в них и глаголющему ими Святому Духу; читающий сочинителей еретических, хотя бы они своим еретическим сонмищем и украшены были прозванием святых, приобщается лукавому духу прелести:363 за непослушание Церкви, в котором – гордость, он впадает в сети миродержителя.
* * *
Ум, предстоя внимательной молитвой перед невидимым Богом, должен быть и сам невидим, как образ невидимого Божества: то есть ум не должен представлять ни в себе, ни из себя, ни перед собой никакого вида, должен быть совершенно безвидным. Иначе: ум должен быть вполне чужд мечтания, сколько бы ни казалось это мечтание непорочным и святым.
* * *
Заповедь дана не только для дел и слов, но преимущественно для их начал – для помышлений, и брань врага направлена преимущественно против ума. Если этот вождь человека не согласится тайно на грех, то не может родиться ни слово, ни дело греховные. Оружие врага – помысел и мечтание о грехе. Человек должен сражаться против воздушных властей в стране мысленной. Здесь назначено ему или одержать победу, или потерпеть поражение, здесь он приобретает свободу от мытарей или подчиняется им, здесь решается его вечная участь, он произвольно избирает или вечную жизнь, дарованную ему Создателем, возвращенную Искупителем, или вечную смерть, возвещенную еще в раю правосудием Божиим для твари, попирающей благодеяния Творца.
К этой великой и важнейшей брани призывает святой апостол Павел, когда говорит: «облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 11–12). Апостол показывает и страну этой страшной брани, и род оружия, который нужно употреблять в ней. «Оружия воинствования нашего,» – говорит он, – «не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь: ими ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу» (2Кор. 10, 4–5).""
Апостол завещает пленять в послушание Христово не только греховные помышления, явно противные Ему, но и весь разум, потому что лукавый супостат наш, опытный в погублении людей, не внушает нам при первоначальном столкновении с ним помышлений явно греховных, но старается противопоставлять духовному разуму, то есть евангельскому учению, человеческий, естественный, падший, плотский и душевный, лжеименный разум и, назвав его здравым, основательным, праведным, великим, устранить при его посредстве послушание Христу. В пример ласкательства и лукавства, с какими диавол привлекает волю человека к свержению благого ига Христова, святой Макарий Великий приводит следующую мысленную брань: «Кто-нибудь, ссорясь с братом своим, смущается сам в себе, помышляя так: сказать ли ему то или другое?.. Нет! Не скажу... Он так поносит меня!.. Наговорить ли ему в ответ?.. Лучше промолчу... Правда, есть заповеди Божии, но нужно и честь свою беречь... Таким образом, трудно совсем отречься от самого себя»364. Поэтому апостол заповедует решительное и полное самоотвержение, заповедует облечение во всеоружие Божие, а не препоясание каким-либо одним оружием. Недостаточен один пост, недостаточна одна молитва, недостаточна одна милостыня, недостаточно одно целомудрие! Всеоружие Божие – все евангельские заповеди. Поправший одну из них, попрал все собрание их, весь закон. Поправший одну из них «малейшим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5, 19), пошлется в геенну огненную. «Ко всем заповедям Твоим я направлялся, всякий путь неправды возненавидел» (Пс. 118, 128). «Приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять» (Еф. 6, 13).
Только принявшему всеоружие Божие возможно «противостать в день злый;» только соблюдающему все без исключения заповеди возможно устоять против врага. "День злый" – година жестокого диавольского искушения и нападения, которым подвергаются мужественные воины Христовы во время земного странствования и при которых победители переходят от вечной смерти к воскресению души, для прочих христиан день "злый" – день разлучения души от тела, день шествия по воздушным мытарствам.
* * *
Покорность ума Богу – причина покорности сердца уму. Когда ум покорится Богу, тогда сердце покоряется уму. В этом заключается кротость. Что такое кротость? Кротость – смиренная преданность Богу, соединенная с верой, осененная Божественной благодатью: «ибо царь уповает на Господа и по милости Вышнего не поколеблется» (Пс. 20, 8). Не уклоняется царь – ум – от правосудия и благоразумия, как уклонялся он, будучи в порабощении у страстей, не увлекается он ни гневом, ни болезненными пристрастиями, выражениями недугующей грехом любви, не увлекается ни лестью тщеславия, ни внушениями самомнения и гордости, не ослабевает он под ударами печали и уныния. Всецело пребывает он в учении Евангелия и сообразно этому учению управляет собой. От правильного взгляда на себя, от правильного действия в себе самом он получает правильный взгляд на человечество, начинает правильно действовать относительно человечества.
* * *
Душой и телом человека, всеми его силами и способностями, его жизнью обладает и располагает ум его. Ум – владыка, царь, священник, князь в малом мире – в человеке. Господь наш Иисус Христос есть Божия Истина. Как Истина принимается исключительно умом, то Слово Божие, приглашая человеков к принятию Спасителя, обращается к началу их, к духу, к уму, – говорит: «возмите врата, князи, ваша» (Пс. 23, 7).365 В направлении ума к Истине, в пребывании ума в святой Истине – Христе – заключается сущность спасения нашего.
Какие врата повелевается взять, чтоб сделать возможным вшествие Царя Славы в богозданный град, в человека? Эти врата – грех. «Беззакония ваши, -» говорит пророк, – «произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лицо Его от вас» (Ис. 59, 2).
Врата названы "вечными:" грех, которым мы заразились в нашем корне, в праотцах, бесконечен. Спаситель положил ему конец. Но и теперь грех бесконечен и вечен в тех, которые не признают Спасителя или, признавая Его устами, отрицаются жизнью. «Возмите врата, князи, ваша, и возмитеся врата вечная.»
Что ж опять значит в Божием приглашении и повелении выражение "возмите"? Обыкновенно врата отворяются, а здесь узаконяется взятие их. Так! Оказалось недостаточным для этих врат – для греха – слово «отверзите», нужно было употребить слово «возьмите»: нужно взять врата, отъять их, уничтожить совершенно... Только в ту душу, которая с решительностью отвергнет грех, которая удовлетворительно очистит себя покаянием, «внидет Царь Славы.»
Святой Дух, заповедуя взять врата, повелевает и вратам «взяться: возмитеся врата вечная.» Это знаменует: для первоначального оставления греха и греховной жизни необходимы собственное произволение и усилие человека, но прощение человеку грехов, освобождение от насилия греховных навыков, очищение от греховных качеств, усвоившихся падшему естеству, совершается действием всесвятого и всесильного Божия Духа. «Возмитеся врата вечная!» Когда «возмутся врата вечная,» – «входит в душу Царь Славы.»
-----------------------------—
Симфония по творениям святителя Игнатия епископа Кавказского и Черноморского