Художник Алексей Жабский - автор известной на весь мир серии картин "Дети войны", родом из Каргата
Жизнь у Алексея Александровича Жабского (1933–2008) была трудной — и при том счастливой, в том смысле, в каком она бывает счастливой у всякого талантливого человека, полностью отдавшегося творчеству.
***
Родился он в Сибири, в глухой деревушке Кольцовка, что в Каргатском районе Новосибирской области. Отец его был железнодорожным обходчиком и погиб, когда маленькому Алеше было всего семь лет.
Матери пришлось поднимать шестерых детей, и это в войну! Жили в землянке, практически нищенствовали. И вот на этом фоне у мальчика открылся ярчайший художественный дар. Он рисовал при любой возможности, на любых клочках. Людей, животных, природу.
Потом, по окончании школы-семилетки, было художественное училище в Свердловске, где преподаватели настолько впечатлились талантом юноши, что добились направления его в МГХИ им. Сурикова. Там Алексей обучался на факультете станковой живописи, его учителем был замечательный художник и педагог Д. К. Мочальский.
Спустя несколько лет вместе с другими выпускниками Суриковки Жабский вошел в творческое объединение, называемое сегодня «романтиками реализма». В этом был, очевидно, неявный вызов искусству соцреализма, но главное — в таком в таком «романтическом реализме» наиболее естественным образом выразился взгляд художника на жизнь. Взгляд, который проявлялся в самых разных жанрах — будь то пейзаж или натюрморт, будь то серии сюжетных картин вроде самой его известной — «Дети войны».
А еще, помимо изобразительного искусства, Алексея Жабского привлекало и искусство слова. Он писал автобиографические рассказы — короткие, емкие и удивительно точные. Они о разном, в том числе и о детстве, которое сформировало будущего художника и помогало выжить в непростые годы.
Вот выдержки из его автобиографического рассказа.
"Красный карандаш"
Раннее детство мое проходило на
железной дороге в Сибири. Наша семья жила в железнодорожной будке, которая одиноко стояла недалеко от города Каргата.
Сразу от крыльца начиналось поле. Это было удивительное поле: оно состояло из сплошных цветов, трав, бабочек, стрекоз и птиц и тянулось до самого горизонта. По другую сторону будки шумел бесконечный лес. Весь мой мир был: железная дорога, будка, поле, лес.
А еще я любил подолгу лежать на высоком крыльце нашей будки и глядеть в синее небо. Особенно осенью, когда день был теплый и ясный, и когда прямо надо мной пролетали стаи журавлей. Клином. Я им махал руками и кричал, а они курлыкали, и я думал, что они отвечают мне. Журавли летели так низко, что я рассматривал их крылья, вытянутые ноги и шеи. На лету птицы перестраивались, но клин не нарушался никогда.
Иногда я просыпался одновременно с отцом, и он брал меня с собой на работу. Мы вместе осматривали его участок: отец был путевым обходчиком. Когда он забивал костыли в шпалы, я сидел на рельсе перед ним. Отец сосредоточенно и серьезно делал свое дело. В руках у него был огромный молот, который описывал в небе дугу и с грохотом опускался на костыль в шпале. При каждом ударе молота я слышал громкое отцовское «Эх!».
Иногда я спускался по насыпи. Там внизу было много птичьих гнёзд и росли лозы, под которыми на солнце блестела вода, такая прозрачная, что сквозь нее просматривалось всё дно. ..
Когда мимо проходили поезда, я с откоса всегда махал рукой...
В начале сорокового года отец решил съездить в далекую столицу. Он намеревался купить в Москве кой-какого товара, чтобы мама могла пошить детям рубахи и платья. А детей в семье было шестеро: мал мала меньше. И все эти шестеро ждали обновы.
И вдруг у меня, шестилетнего, возникло громадное желание поехать вместе с отцом. Фантазия моя рисовала сказочную Москву. Я со слезами стал просить отца взять меня с собой, и он согласился, но при условии, что я не буду плакать.
И вот в назначенный день мы отправились вдоль железной дороги на станцию. Ходьба по шпалам оказалась такой утомительной, что я от усталости сначала захныкал, а потом и заревел. Отец в ужасе представил поездку с такой обузой и стал отговаривать меня от дальнейшего путешествия.
Он даже на станции в Каргате купил мне мороженое, но я уговорам не поддавался — хотел ехать. Потом подумал, что, пожалуй, соглашусь отказаться от поездки, если отец привезет мне из Москвы цветной красный карандаш. Отец с большой радостью сказал, что обязательно исполнит просьбу. Он немного проводил меня в обратный путь и, когда показалось наше жилище, мы расстались. Отец помахал мне рукой.
Каждый день мы ждали возвращения отца. Наконец, радостный день наступил: отец приехал. Он привез для всех сладости, разные подарки, ситцу на обновы. Потом торжественно вынул из своего фанерного чемодана новенький красный карандаш и вручил его мне. С этой минуты я с карандашом не расставался, пока не изрисовал его до последней крошки.
Мои рисунки появлялись в самых неожиданных местах: на стене, на полу, на белой русской печи. Это были бабочки, лошадки, птички. С тех дней меня не покидало желание рисовать постоянно...
Источник: Журнал ФОМА, 2020-2025г.г.