Знаете, что самое удивительное в истории с нападками Аллы Пугачёвой на Игоря Николаева?

Да даже не сами нападки. А то, КАК она это делает.

Николаев — человек, который на её праздниках в той самой деревне Грязь был своим. Который крестил её дочь. С которым десятилетия общей творческой жизни, общих застолий и, простите, общей истории. И вот появляется интервью, где «Примадонна» с умным видом заявляет: мол, Николаев пришёл на бенефис только при условии, что о ней не будет вспоминать. Якобы такое требование от руководителей канала. А Игорь Юрьевич, вдруг выходит и говорит открыто: Никаких таких условий не было. Вообще. Он с радостью бы вспомнил и об Алле, и о её творчестве. А главное — ей стоило бы просто позвонить и спросить. Номер-то она знает. Но не позвонила. Не написала. Решила сочинить сюжет «всенародного замалчивания» на ходу. Когда видишь, как легко и непринуждённо рождаются такие истории — про «запреты», про «предательства» старых друзей — невольно задумаешься. А может и правда западные спонсоры и иноагенты платят за количество выдуманных сенсаций в антироссийском ключе? Чем нелепее — тем громче хлопки в ладоши определённой публики. Очень символично: на закате жизни, когда почти всех друзей уже проводила в последний путь, не укреплять то малое, что осталось, а своими руками рвать последние нити. С крестным своей же дочери! Не позвонить, не переспросить, а выйти на публику с обвинением, сфантазированным с потолка. Раньше в деревне Грязь она с балкона кричала «Весну разрешаю!». Теперь, видимо, разрешает только дезинформацию и ссоры с теми, кто ещё жив и помнит всё как было. Кто ценит и говорит об этом открыто. Очень все это показательно. Когда кончаются реальные аргументы — в ход идут сказки для внуков и для тех, кто готов платить за каждую новую байку, бьющую по репутации страны и бывших друзей. Товарищ Сорян