Берем уединение, но не простое, доступное всякому, у кого домашние ушли на работу или угомонились, наконец, и уснули, а чуть печальное, чуть холодное, с пристальным зеленым кошачьим глазом и еле заметной осенней горчинкой одиночества.

Добавляем к нему немного красных рябиновых или желтых березовых осенних сумерек и щепотку-другую звезд. Не выдираем крупные, которые висят над головой и намертво впаяны в созвездия, а дожидаемся темноты и снимаем аккуратно мелкие из бесчисленных скоплений и туманностей по краям.
Вливаем в уединение, сумерки и темноту со звездами рюмку кальвадоса, стакан крепкого чая, еще рюмку кальвадоса, кладем бутерброд с двумя колесами нарезанной косо полтавской колбасы. Все тщательно перемешиваем и долго раскатываем до такого состояния, чтобы звезды просвечивали сквозь шпик.
Нарезаем то, что получилось, на квадратики или кружки, из квадратиков или кружков лепим колобки и час-полтора их обдумываем, ворочая в голове. Можно добавить еще кальвадоса или даже обычной водки, если колобки ворочаются тяжело или не умещаются в голове. Можно все окурить табачным дымом, если они ворочаются против общей часовой стрелки или каждый по своей. Само собой, не жидким сигаретным, а густым и душистым трубочным. Можно отдать часть колобков собаке – пусть не лежит у ног просто так, а тоже займется делом.
И не слушать никого – даже собаку, когда она станет уговаривать не спать за письменным столом, вставать, идти умываться и ложиться спать как человек в кровати.
Михаил Бару