Он не чиновник, не олигарх – простой инструктор вождения, отец троих детей. Ему не помогают ни социальные службы, ни правительство – «только Господь Бог и добрые люди». Через Емельяна и его трудовой дом «Ной» прошли тысячи людей: спившихся алкашей, наркоманов, бывших зэков, падших женщин. Он их собирает по вокзалам, однодневным ночлежкам, под заборами и в подъездах. Дает работу и, главное, надежду – на человеческую жизнь.
Год назад он открыл социальный дом для бездомных, которые не могут работать и кормить себя сами: для мам с младенцами, стариков, больных, безногих и безруких. Таких сейчас под его опекой 70 человек. Кормят их и содержат сами бомжи, только трудоспособные. Но кризис ударил по всем, особенно по самым незащищенным. Работы для его подопечных все меньше, стройки стоят, вакансий нет.
Началось все четыре года назад, хотя волонтером по работе с бездомными Сосинский трудится много лет. На пожертвования он снял коттедж в Подмосковье на два месяца и стал селить туда бездомных, которые готовы измениться – перестать пить и пойти на работу. Работу бездомные искали себе сами, в основном низкоквалифицированную – на стройках, подсобными рабочими. 60 % от заработка шло на оплату жилья и еды, остальное – на руки. Самоокупаться трудовой дом стал через полгода. Сейчас таких домов уже девять.
– У нас в «Ное» всем, кто месяц не нарушал дисциплину, помогают восстановить паспорт, – рассказывает помощник Сосинского, Игорь Петров. – Ну а тем, кто уже полгода живет нормально – работает, не срывается в запои, не нарушает дисциплину, – оформляют прописку. Во Владимирской области благотворители подарили дом, туда можно прописаться.
Игорь сам не так давно был бомжем. Он и слов-то таких не знал: «пресс-релиз», «пиар», «социальные сети». В его лексиконе были совсем другие слова: «пузырь» (бутылка водки), «три топора» (дешевый портвейн «777»), «поляна» (место постоянного сбора бомжей), «ништяки» (ценности, найденные на помойке). Последние четыре года трудовой дом «Ной» – его дом. Скоро у Игоря свадьба – невеста из Санкт-Петербурга, на днях он едет знакомиться с ее родителями Она человек из другой жизни, ничего общего не имеющая с бездомными и алкоголем.
– Как я стал бомжем? Да как все. В 21 приехал в Москву из Тюменской области на заработки, отец помог устроиться на стройку. Быстро стал бригадиром, деньги начали водиться, ну я и пошел по кабакам. Спился очень быстро, и года не прошло. С работы выгнали, документы потерял. Быстро влился в компанию бомжей, что кучкуются на Арбате. Днем поработаешь – или на парковке, или у церкви поклянчишь, – выпить есть. Ну а с едой никогда проблем не было, на ресторанные помойки выкидывают прекрасную еду. У «Пекинской утки» прямо горячую птицу выносили, для блюда же только белое мясо нужно, а остальное на выброс идет. Да мы и икру ели, и другие деликатесы. Спали в подъезде, где офисы. Вскрыть кодовый замок, когда сотрудники разошлись по домам, не проблема вообще.
Однажды Игорь пришел поесть в храм Космы и Дамиана, что в самом центре. Там и увидел впервые Емельяна.
– Я и до этого жил в разных центрах для бомжей. Но всегда уходил опять на улицу. Потому что везде обман. Одни действуют так: работаешь, а за это тебе только еда и кров и отношение как к отбросу общества. Или же другие: там можно находиться короткий промежуток времени – месяц, два, работы никакой не дают, документы не восстанавливают. Так, едой, одеждой какой-нибудь можно разжиться. Помню, ждешь завершения этого срока как манны небесной: скорее бы на волю, чтобы опять напиться. В государственные приюты или социальные центры меня не пускают. Они только для бывших москвичей. Но 95% всех бомжей на улицах города приезжие. Один раз я даже специально в тюрьму сел. Надоело пить, захотелось отмыться и отоспаться, тем более зима начиналась. Специально все спланировал – зашел в спортивный магазин, оделся на 5000 рублей и пошел на выход. Когда все запищало, я встал и спокойно дождался охраны. Скрутили, отвезли в ментовку. Три месяца в итоге мне дали, отсидел в Бутырке. И по весне опять на Арбат вернулся.
Здесь же все по-честному. Вот работаешь – тебе в конце недели зарплата, поначалу 40 % от заработка. Тем, кто давно и проявил себя, – уже 60 %, если полгода. И 70 % – если год. Можно и на повышение пойти, стать старшим в трудовом доме. Напился, укололся – на три дня выгоняют. Приходи трезвый, но на месяц будешь оштрафован – никакой зарплаты. А все эти штрафы не в карман кому-то там, а вот на этот социальный дом например. На помощь другим. Такое где-нибудь есть в России или в мире? Я не слышал. Это Емельян придумал. В том году он собрал всех руководителей трудовых домой, таких же бывших бездомных, как я, и говорит: «Собралась у нас приличная сумма в резерве. Я все думал, как бы ее с пользой потратить. Давайте социальный дом откроем и поселим туда всех, кто уже сам работать не может». Ну мы согласились сразу же. Дом наполнился мгновенно. К нам мамочки с детишками потянулись, старики, больные. Зимой было 100 человек. Только вот мы не ожидали, что деньги отложенные так быстро закончатся.
Каждый бездомный в социальном доме обходится в 10 000 рублей в месяц. Львиная часть расходов – на аренду самого здания и оплату коммунальных услуг (привозной газ + электричество). Всю работу – уборка, стирка, готовка – делают сами обитатели. Плюс выполняют нехитрую, надомную работу.
У самого Емельяна Сосинского – семья, трое детей. Мужчина смеется:
– Ой, моя жена мне все время говорит, что за свою семью я буду гореть в аду. Потому что я детям гораздо меньше времени уделяю, чем своим подопечным. Сейчас еще моя супруга слегка смягчилась, потому что я свою заплату перестал тратить на бездомных. А пока был волонтером, пока еще не организовал «Ной», так половина семейных денег уходила на благотворительность. А зачем? Не знаю... получается у меня это дело, удается людям вот помогать, а через них спасать свою душу. Я человек церковный и считаю, что Бог дал мне это умение не просто так. Вот и делаю. Справимся с Божьей помощью.
По материалам текста Дины Карпицкой, МК
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев