Я белым мелом нарисую круг,

В который не пускаю никого.
Долой друзей и в ту же степь подруг.
Мне только-только стало так легко.
На Рижской, в караоке пьют менты.
Им песни до утра всю ночь орать.
Прошу тебя, да успокойся ты.
Не нужно так посуду бить опять.
С похмелья одиночества глоток
Напоминает мне томатный сок.
А городская талая вода
Все мысли отправляет в никуда.
Коньяк употреблялся не таясь.
Когда к утру в кокарде "раком" герб
Все расходились, шумно матерясь,
В объятия плакучих спящих верб.
На кухне Гватемала и Алжир,
Израиль и Ливан, И Мозамбик...
По стенам гобеленом стылый жир.
Да похер впрочем, ко всему привык.
С похмелья одиночества глоток
Напоминает мне томатный сок.
А городская талая вода
Все мысли отправляет в никуда.
Я белым мелом нарисую круг,
В который не пускаю никого.
Долой друзей и в ту же степь подруг.
Мне только-только стало так легко.
Заметно стихли пьяные шумы.
На сердце то восторг, не то испуг.
Под вербами уснувшие умы
Им не проникнуть в мой волшебный круг.