В другой раз, мама собираясь на вечернюю смену, не нашла свою сетку, с которой ходила на завод. Как правило ходили, либо с авоськами либо с такими пластиковыми плетеными сетками, чтобы вахтер на кабинах видел, что несут в сетках. И вот такой пластиковой сетки мама не нашла на том месте, где она висела. Как вы думаете, кого обвинили в пропаже? Конечно же меня. Все мои доводы, что я ее не брала, были не просто отвергнуты, но это еще и вызвало злость в маме, что я не хочу сознаться в содеяном. За вранье (по ее мнению) она меня отлупила, первым, что попалось под руку. Это был такой удлинитель литой, в резиновой оплетке, на нем и вилка и розетка были литыми из резины, неубиваемая вещь. Вот этим удлинителем, словно милицейской дубинкой, меня и гоняли по комнате. Выплеснув злость мама ушла на работу. Я проплакала не один час. Не помню как уснула. На утро я проснулась, а сетка висит на той самой вешалке. Я спросила у мамы, где она ее нашла. А она, как ни в чем не бывало, , сказала, что забыла ее в шкафчике для раздевания на работе. И, естественно, не извинилась. Синяки с моей спины почти месяц сходили. Были и другие случаи, но эти самые нелепые и самые запомнившиеся. Поэтому, своим детям, я верила всегда. Я с ними договаривалась, что за правду, какая бы она не была горькая, ч их никогда не накажу. Мои дети мне не врали. Я и правда, за любую провинность, в которой они сознались, их не наказывала, просто объясняла , какие последствия могли возникнуть из за этого, и радовалась, что все обошлось. (Наталья Л.)