Сами башкиры в ту пору водку в

рот не брали, считая это смертным грехом.

Цвиллинг

принимал

нас

вежливо,

несколько

раз

приглаш ал на различные заседания. На этих встречах

члены Государственной Думы прежнего созыва татары

К алим улла Хасанов и Бурхан Ш ариф вели себя как

старые

друзья

большевиков,

проявляя

в

отношении

нас некий прокурорский апломб.

Прошло пять дней. 3 февраля мы были арестованы.

Солдаты, взявшие нас под стражу, были татарами. Когда

они предъявили фальшивую бумагу, якобы выданную

местной Советской властью, начальник тюрьмы ответил,

что никакого приказа о нашем аресте он не получал,

поэтому может принять нас только временно. Мы требо­

вали немедленно освободить нас, но никто этому не внял.

Позже мы узнали, как был обоснован этот произвол:

221

Амир был другом моего детства. Родился в селе М ака­

рово, что в семи верстах от нас. Из старинного и знатного

рода,

внук

известного

башкирского

офицера

Юсуфа Карамыш ева, жившего в первой половине XIX

века. Карамыш евы, все как один, люди отчаянно смелые

и верные нашим идеалам. У Амира были братья М ухтар

и Гани, оба офицеры. Еще один брат, Гарей Карамыш ев,

состоял на государственной службе.

Амир был искусным кураистом. По пути в лесу попа­

дало множество стеблей курая. Мой друг срезал их ножом,

проделывал дырочки и выводил наши мелодии. Кстати,

этого растения, в обилии распространенного на Алтае и

Урале, я не наш ел ни в Европе, ни в Турции, встречал

иногда лишь в ботанических садах.

 Позднее меня в этом доме отыскал

член правительства Баш кортостана и наш представитель

в Москве, мой соратник М уллаян Халиков. В Кустанай мы

должны были ехать вместе, и он был об этом извещен. Этот

человек стал одной из главных фигур в борьбе Баш кор­

тостана за автономию. Когда в 1923 году мы бежали за

границу, он остался на родине и вынес много страда­

ний от Советов, пока, наконец, не был казнен в 1937

Председатель Уфимского Совета фанатичный комму­

нист

Эльцин

те

условия

башкирской армией заставил Ленина и Сталина дать по

телефону

приказ

о

подписании

Соглашения.

По

их

требованию,

долж ны

в

обязательном

в войне против белых.

Тем не менее Сталин сообщил мне

по телефону, что меня хочет видеть Ленин, и чтобы я

взял с собой одного-двух своих товарищей. Мы отправились

к нему вместе с председателем нашего правительства

Кулаевым.

Как

раз

сюда из Симбирска, где принимал участие в мирных пере­

говорах с командованием Восточного фронта. Баш кир по

происхождению, Кулаев в детстве попал в руки русских

миссионеров и подвергся крещению. Мы обращались к

нему, назы вая настоящим его именем — М ухаметгали-

агай. Он и сам так хотел, а подписывался официальным

своим именем «Мстислав Кулаев». Был хорошим докто­

ром, получившим образование в Казанском университете.

отошел

от

политики,

университета в Казани. Возможно, и сейчас еще жив.

Был Кулаев честным человеком. Хотя не был мусульмани­

ном, все ж е сохранил верность своему тюркскому, баш ­

кирскому, происхождению. Знал труды русских ученых

о тюркских народах Сибири.

Гадали, будут ли обыскивать, проверять, нет ли при

нас оруж ия. Однако никакого обыска не было. Ленин

вышел из-за стола и поздоровался с нами за руку. На столе

стояла этаж ерка для бумаг. Во время беседы эта дощ атая

этаж ерка скрывала руки Ленина. Иногда он записывал

фамилии упоминаемых в разговоре восточных деятелей.

Я подумал, что за этой этажеркой есть и пистолет. При

разговоре с Кулаевым он спросил: «Вашего друга зовут

Ахметзаки, почему же ваше имя Мстислав?» «Я башкир-

христианин»,— ответил Кулаев. «Не испортились ли из-за

этого ваши отношения с народом? Не лучше ли быть

атеистом без всякой перемены веры?» Кулаев почувство­

вал неловкость, вразумительного ответа не дал.

С другой стороны, красные

тоже изменили свою политику на полярно противополож­

ную, стали видеть в баш кирах только врагов и начали

грабить их, разоруж али башкирские войска там, где они

были малочисленны. В нескольких местах были убиты

М ученическая

гибель

наших

поэтов

в Зилаире превратилась в незаживающ ую боль. Все это

заставило М уртазина и его товарищей по оружию войти

в переговоры с белыми и перейти на их сторону. Прямо из

Бузулука я направил офицера, приказав ему составить

документ о том, где и какой ущерб нанесен красными

народу.

Правительство сумело

расследовать

это

дело.

Свиде­

скрепленные

подписями

и

печатями

старост о том, где и сколько скота награблено, сколько

домов сожжено, были подготовлены очень быстро. Это

явилось доказательством тому, каким влиянием и уваж е­

нием пользуется наше правительство в народе. Красные

в известной степени остались в крайне неловком положе­

нии и были вынуждены признать свою вину.

При

этой

встрече

Ленин

подарил

мне

большой

автомобиль марки «Фиат», документ на который написал

на простой бумаж ке синим карандаш ом. Оказывается,

автомобиль некогда принадлеж ал бывшему Туркестан­

скому генерал-губернатору Самсонову49 во время русско-

германской войны побежденному Гинденбургом и погиб­

шему при невыясненных обстоятельствах. В то время

было чрезвычайно трудно найти в Москве бензин. Мне

дали и горючее, и мы переправили автомобиль в Саранск,

а потом и в Башкортостан. Хотя использовать тяж ело­

весный

«Фиат»,

пожираюш ий много бензина,

практи­

чески было невозможно, но одно то, что он был подарен

мне самим Лениным, поднимало мой авторитет в глазах

Увы, эти внешние признаки внимания и

уваж ения никаких серьезных результатов не дали.

Вновь организованные части непременно надо было

оставить на Туркестанском фронте. Мы, как и прежде,

хотели вместе с казахам и расположиться в Оренбурге.

Однако Советское правительство, Ленин и Сталин под

влиянием своих имперски настроенных товарищей реши­

ли отделить башкир от казахов. С этой целью была

создана русская

Оренбургская

губерния.

По решению

Центра,

казахам

дали

сформировать

самостоятельное

Казахское

правительство

со

столицей

в

Актюбинске,

нашей столицей определили Стерлитамак. Таким образом,

нас искусственно отдалили друг от друга. При встрече

с Лениным я выразил по этому поводу протест, но он не

отступил от своего решения, даже пытался успокоить

меня:

пусть,

мол,

пока

будет

так,

а

в

дальнейшем

посмотрим.

которые поддержали нас еще в

1917

году, в период

становления башкирского национального движения. Сы­

пались вопросы: «Что произошло? Что должно произой­

ти? Куда теперь собираетесь?» Я созвал на совет видных

людей из освобожденных от Колчака баш кирских улусов,

состоялись откровенные беседы. Я сказал собравшимся:

«Нет у нас пути, кроме как найти общий язы к с красными.

Мы не можем перетащить родину в Сибирь или Китай,

сейчас нужно терпение. Нам не разреш или разместиться

в Оренбурге вместе с красными и направить наши войска

на

Туркестанский

фронт.

Это

нас

удручает,

но

не

подчиниться режиму, все больше укрепляющемуся в Рос­

сии, мы не имеем возможности. Ибо русский народ встал

на путь испытания большевизма на собственном горбу.

Женитьба

На обратном пути я заехал в аул Абзе-

лилово. Здесь в конце августа состоялась

моя женитьба на дочери имама Х адж имухамета.

Семья эта происходит из башкирского рода тунга-

уров. Ходжа Х адж и М ухамет — близкий друг моего отца.

Мать Нафисы — дочь троицкого иш ана Зайнуллы . Девуш­

ку я знал и любил с юных лет, переписывался с ней, и о

нашем браке родители сговорились еще в 1904 году. Но

нам помешали охватившие страну грандиозные события, и

женитьба запоздала.

И вот свадьба. Погода стояла чудесная. Но случилось

так, что именно в первую брачную ночь пятеро верховых

гонцов доставили срочную телеграмму от оборонявших

М агнитогорск наш их войск. Из Москвы меня вызывал

Троцкий к телеграфному аппарату. Делать нечего, я тут

же отправился в путь.

В этот свой приезд я встречался со знаме­

нитым ученым восточных тюрков Ризаит-

дином

Фахретдином

и

великим

поэтом

Закиром Рамиевым, который ж ил раньше

в Орске.

Уважаемый ученый Ризаитдин (Риза) говорил, что он

непрестанно молится за успех нашего дела и что очень

доволен тем, что его собственные сыновья тоже сотрудни­

чают с нами. Перед моим уходом почтенный ученый при­