В глазах темнело – не от усталости, нет. Будто кто-то медленно выкручивал лампочку внутри черепа, оставляя только серый, холодный пепел. Я сидел на поваленной осине у зыбкой трясины, куда даже летом никто не совался, и пытался понять – что произошло? Руки… они были моими, грубые, в мозолях, но ощущались чужими, деревянными. Холод шел не от сырого осеннего воздуха, он вытекал изнутри, заполняя пустоту там, где раньше была душа.

«В одном – камень гладкий… В другом – комар болотный… Угадаешь – счастье твое… Не угадаешь – мое».

Голос скрипучий, как несмазанная телега. Глазки хитрые, бегающие. Мужичонка в латаном армяке, вышедший прямо из тумана. Предложил сыграть в «угадайку», пока туман висит. На интерес сначала, а потом… потом ставка поднялась.

«Давай… на все. На то что тебя тобой делает. На душу… память твою… любовь… тоску…»

Зачем я согласился? Отчаяние? Тоска по Анне, год как в земле? Желание вернуть сына из города? Или просто дурной азарт охотника, рискнувшего всем ради призрачной удачи? Уже не важно. Важно, что я выбрал не тот кулак. Правый. А там был камень, белый, речной, холодный.

Я проиграл.

Щелчок. Сухой, как треск ломаемой кости. И комар в другом кулаке обратился в пыль, которую унес ветер.

«Ты теперь – мой».

Он не забрал меня с собой. Он просто ушел, растворившись в редеющем тумане над топью, оставив меня здесь, наедине с холодом и пустотой. Он забрал меня, оставив только оболочку – Матвея, охотника, вдовца – которая еще дышала, еще видела серый свет дня, но уже не была живой.

Я попытался встать. Тело подчинилось, но как-то… неохотно. Будто чужой механизм, смазанный ржавчиной. Ноги двигались, руки поднимались, но я не чувствовал этого движения изнутри. Я был кукловодом, дергающим за ниточки марионетки, которая была мной.

Воспоминания… они таяли, как снег на ладони. Анна… лицо ее стало блеклым пятном, тепло ее рук – забытым ощущением. Сын… имя его стерлось, осталось только чувство легкой, непонятной досады. Мой дом, лес, моя жизнь – все превращалось в набор бессмысленных картинок, лишенных цвета и эмоций.

«Время у тебя еще есть… немного. Пока туман не рассеется окончательно».

Туман рассеялся. Солнце блеснуло на черной воде трясины. Время вышло.

Но я не пошел к воде. Зачем? Тело стояло на краю топи, пустое и ненужное. Холод внутри достиг своего пика, он больше не был просто ощущением – он стал сутью. Он замораживал не кровь, он замораживал само бытие.

Я посмотрел на свои руки – они стали прозрачными. Не как стекло, а как… старый лед. Мутные, с темными прожилками внутри. Я поднял руку к лицу – пальцы расплывались, теряли форму.
Я посмотрел вниз – мои ноги… их не было. Вместо них – сероватая дымка, медленно тающая над травой.

Оболочка рассыпалась. Не от гниения, не от удара. Она просто… переставала быть. Как рисунок мелом под дождем. Как слово, стертое с бумаги. Душа ушла, и тело, лишенное стержня, лишенное смысла, просто растворялось в холодном утреннем воздухе.

Страха не было. Боли не было. Мыслей не было.
Только холод. Тишина. И серая дымка, тающая над зыбкой трясиной.

Последнее, что я увидел – или что увидело то, что было мной – это как старый, знакомый ворон сел на ветку поваленной осины и склонил голову набок, с любопытством глядя на пустое место, где только что сидел человек.

Потом не стало и этого.
Просто… пустота.
Тихо.
#ДмитрийRAY. Страшные истории
источник