Андрей Асковд

Родители через пару дней уехали домой заниматься своими делами, а также отдохнуть от наших проделок и устроить очередную встряску своим предкам. Как сказала бабка: «Не знаю, за что нам с дедом такое испытание на старости лет? Видимо, где-то мы нагрешили, и боженька теперь каждое лето присылает нам наказание». Я так понял, что наказание – это мы с Вовкой. Бабка даже проверяла, нет ли у нас хвостов и рогов. Вдруг мы бесы или черти и, как говорит бабка, через нас нечистый пытается довести её до греха. А именно дожидается, когда нервы не выдержат у неё и она огреет кого-нибудь лопатой от всего её чистого и доброго сердца. Сердце у бабки и правда было доброе. По крайней мере, я не стал проверять, а поверил на слово, поминая прошлое лето, когда она говорила: «Если бы не моё доброе сердце, я бы тебя в рукомойнике давно утопила. Ирод городской». Настало время знакомить Вовку с особенностями проживания в деревне. Для него в диковинку было всё, даже куры. А то, что молоко добывают из вымени коро

Нам с Вовкой нравился фильм «Тимур и его команда», и мы тоже захотели нести добро и пользу людям. Мы даже бабке предложили помочь в чем‑либо, но бабка сказала: «Ничего не делаете – уже помогли». – Пусть бабка с дедом знают, что от нас польза может быть, – говорил я Вовке. – Мы вот сейчас пойдём и натворим добрых дел. – А что мы натворим? – спросил Вовка. – Нам не влетит? – Ну, не знаю. Давай посмотрим, чем бабке с дедом можно помочь. Дед с бабкой ушли в поле приносить пользу колхозу, мы же прошлись по огороду, заглянули в дом. Пытались найти что‑то такое, от чего нас сразу бы похвалили. Ведь не всегда ругать. Вроде, на первый взгляд, в нашей помощи ничего не нуждалось. – Я тут слышал, как бабка деду жаловалась, что котов много развелось. Весь огород перерыли. Будем от котов избавляться, – предложил я Вовке. – А как мы будем от них избавляться? – Ну пройдёмся по двору и огороду. Затем в дом заглянем. Будем всех собирать. Надо только решить, куда их складывать. Я немного подумал и решил,

Серёга всегда верил, что выиграет в лотерею. Пусть не регулярно, но периодически он покупал билеты лото. Вот и в этот раз. С утра он уже сидел перед телевизором с билетом и карандашом наготове в ожидании очередного тиража. Ленка же не верила в чудеса, но не возражала. Не в казино ведь играет. Купит пару раз в месяц билет, и что такого? Розыгрыш начался. Ведущий объявлял выпадающие шары. «Первая цифра. Есть! Уже не плохое начало», — думал про себя Серёга. Он аккуратно обвёл её в билете и приготовился ждать следующий шар. «Вторая! Ого! Так далеко я ещё не заходил». Когда совпала третья и четвёртая, Серёга вспотел. «Пятая!» — сердце чуть не остановилось вместе с выпавшим шаром. Время до выпадания шестого шара растянулось до бесконечности. Наконец барабан из себя что-то выплюнул. Шар катился по желобу, а у Серёги всё плыло перед глазами. Если мимо, то его точно хватит удар. Хотя, если угадал, то результат, скорее всего, такой же будет. Шестой шар остановился, и ведущий с сияющим лицом рад

В нашем лагере уже давно, из года в год, от смены к смене, ходила легенда про чёрного-чёрного мальчика. Что-то вроде популярных страшилок про чёрную-чёрную руку. Только в нашей истории мальчик бродил по лагерю по ночам и пугал нарушителей режима. Тех, кому вздумалось ночью выбраться из корпуса. Чёрный-чёрный мальчик подкрадывался сзади и жутким голосом требовал: «Отдай туалетную бумагу!» Днём же он не появлялся. — Не вздумайте по ночам бродить по лагерю, — предупредил нас как-то Алексей. — А то вас испугает до смерти чёрный-чёрный мальчик. В лучшем случае заиками останетесь. Нам, конечно, было интересно узнать, кто такой этот чёрный-чёрный мальчик и почему он бродит ночью по лагерю. Тогда вожатый и рассказал нам эту легенду. Очень-очень давно один непослушный мальчик выбрался ночью из корпуса и отправился гулять по лагерю. Но, к его будущему несчастью, ему захотелось в туалет. И пошёл он в тот самый туалет на улице, который состоял из длинного ряда дырок в полу. Там и днём-то света поч

Кузякин вышел из подъезда и по привычке окинул двор хмурым взглядом. Утро уже началось с того, что яичница оказалась недостаточно прожаренной, а кофе, наоборот, избыточно крепким. Кузякин так и сказал своей жене. — Ты, Кузякина, недостойна мою фамилию носить. Только позоришь род Кузякиных. Кузякина только согласно и виновато кивнула. До брака она была всего лишь какой-то там Шереметьевой. Куда ей со своей историей до рода Кузякиных. Тем более, что за годы брака она уже привыкла к тому, что недовольство всем — это фамильный герб Кузякиных. — Здрасьте, — мимо Кузякина пробежал соседский мальчишка. — Забор покрасьте. Ты что не в школе? — Так каникулы, — улыбнулся тоже уже привыкший к Кузякину мальчишка. — У тебя на всю жизнь каникулы, как я посмотрю. Лишь бы ничего толкового не делать. Повезёт, если дворником устроишься на работу, когда вырастешь. Дядя Митя, подметавший двор неподалёку, услышав Кузякинское популярное пророчество для подрастающего поколения, только хмыкнул в усы. — А ты ч

Даша в свои шесть с небольшим лет столкнулась с проблемой – шатался зуб. Первый зуб в её жизни, который пошатнул её мировоззрение о целостности бытия. — Ну Даш, — успокаивал её папа, — в твоём возрасте это случается у всех детей. Зуб молочный. Выпадет, а на его месте вырастет настоящий. — А этот ненастоящий, что ли? — Даша придирчиво рассматривала в зеркале свою челюсть и пальчиком осторожно трогала первый ненастоящий зуб, который никак не хотел освобождать место настоящему. В итоге промучились с ним всю неделю. Все. Даша от того, что он мешал ей спокойно жить. Родители, от того, что Даша не хотела решить проблему кардинально. Зуб шатался, но из последних сил цеплялся за жизнь. Что уже только не предлагали. На какие ухищрения только не шли родители Даши, но дочь категорически пресекала любое вмешательство в ротовую полость. На любые попытки решить проблему проверенными и безболезненными способами Даша отвечала тем, что закрывала рот надолго и уходила в себя, а затем в свою комнату.